Как Ватсьяяна, так и Уддьйотакара спорят против попытки обойтись без последних двух членов силлогизма[193]. Они согласны, что первый член силлогизма повторяется в заключении, а четвертый представляет собой соединение второго с третьим. Хотя с точки зрения логики они и не необходимы, они все же полезны в спорах, поскольку подтверждают основание и определенно устанавливают истинность суждения, выставленного в первом члене только гипотетически. Проводится различие между пятичленным силлогизмом, полезным для убеждения других (парартханумана), и трехчленным, достаточным для собственного убеждения (свартханумана). Последний (то есть трехчленный) имеет дело с выводом как процессом движения мысли и относится к науке открытия, тогда как первый (то есть пятичленный) имеет дело с доказательством Гаутама и Канада ясно не упоминают об этом различии, тогда как позднейшие логики допускают его[194]. Прашастапада различает вывод для себя (сванишчитартха) и вывод для других (парартха)[195]. Вывод для других (парартханумана) имеет скорее характер формальной экспозиции. Мы видим холм и сомневаемся, есть ли на нем огонь или нет. Заметив дым, мы вспоминаем связь между огнем и дымом и заключаем, что на холме должен быть огонь. Когда же мы хотим передать эту мысль другим, мы употребляем пятичленную форму[196].
Несмотря на различия во мнениях относительно количества частей силлогизма, все логики согласны в том, что самыми существенными частями правильного вывода являются: вьяпти (всеобщая связь), или большая посылка, и пакшадхармата, или меньшая посылка. Первая дает всеобщую связь признаков, а последняя устанавливает, что субъект суждения обладает одним членом этой всеобщей связи[197]. Это соответствует двум ступеням Дж.Ст.Милля, устанавливающим: 1) какие признаки являются знаками других признаков и 2) обладают ли данные отдельные предметы этими признаками.
Ни большая, ни меньшая посылка в отдельности не может обеспечить заключения. Необходим синтез их обеих. Лингапарамарша, или принятие в расчет знака, является существенным элементом процесса вывода. Согласно Гангеше, вьяпти, сама по себе, есть непрямая причина выводного знания, тогда как лингапарамарша, или принятие в расчет знака, есть ближайшая (чарамакарана) или главная причина (карана) вывода[198]. Только тот может сделать вывод, кто способен свести воедино наличие среднего термина в меньшем и связь среднего термина с большим[199]. Акт вывода, однако, является внутренне единым.
Адвайта доказывает, что не существует такого явления, как вспоминание среднего термина. Действующей причиной вывода является знание всеобщей связи; мы вспоминаем ее и выводим заключение[200]. Это положение направлено, по-видимому, против того взгляда, что мы прежде всего имеем акт восприятия, затем акт вспоминания и уже затем акт вывода. Адвайта пытается доказать, что акт вывода не является соединением двух суждений, а представляет собой единый процесс (вьяпара), в котором воспринятый элемент (меньшая посылка) действует совместно с оживленным в памяти общим принципом (большая посылка). Эти два элемента не являются самостоятельными состояниями мысли и действуют в процессе вывода не как определенные и самостоятельные ступени. В противоположность этому взгляду наяйик, являющийся больше логиком, чем психологом, доказывает, что для вывода необходим акт синтеза этих двух элементов.
Дигнага поднимает интересный вопрос о природе вещи, являющейся объектом вывода. Мы не выводим огонь из дыма, поскольку он не представляет собой нового знания. Мы уже знаем, что дым связан с огнем. Нельзя также сказать, что мы выводим отношение между огнем и холмом, поскольку отношение предполагает две вещи, тогда как в выводе мы имеем только одну вещь – холм, так как огонь не воспринимается. То, что выводится, не есть ни огонь, ни холм, а огненный холм[201]. Заключение есть суждение.
Наяйик не придавал большого значения различным положениям, в которых может оказаться средний термин. Он рассматривал модус Barbara как типичный для всякого силлогистического умозаключения. Использование положительных и отрицательных случаев склоняло его к тому, чтобы рассматривать утвердительные и отрицательные общие суждения как взаимно предполагающие друг друга. Всякий вывод, строго говоря, поддерживается с обеих этих сторон[202]. Индийская логика практически пользуется только одной фигурой и одним модусом. Из знания, что субъект обладает некоторым признаком и что этот признак неизменно сопровождается свойством, наличие которого мы хотим установить, мы выводим, что субъект имеет это свойство. Принцип этого вывода выражается в терминах сопутствия признаков. Если его перевести в термины отношения классов, то мы получим dictum de omni et nullo. Все, что можно утверждать о всем классе, можно утверждать и о каждом индивидууме, принадлежащем к этому классу. Детальные различия фигур и модусов не необходимы для правильного мышления, хотя они и представляют собой хорошую тренировку для мышления[203]. Аристотель признал, что последние три фигуры[204] могут быть сведены к первой. Ньяя даже в первой фигуре признает только модус Barbara. Модусы Darii и Ferio ньяйей не употребляются, потому что заключение в этих модусах относится всегда к частным объектам и различия между общим и частным не возникает. Это различие только относительное, так как то, что является общим в отношении к более ограниченному классу, является частным по отношению к более общему. Меньший термин в силлогизме ньяйи всегда есть индивидуальный объект или класс и, таким образом, является общим, а не частным. Заключение о "некоторых" случаях не дает нам определенных указаний об индивидуальных случаях. Модус Celarent легко получается из модуса Barbara. Аристотель признавал, что все его модусы могут быть сведены к первым двум модусам первой фигуры, а эти два взаимозаменимы, если мы знаем, что все суждения соотносительны (утвердительное предполагает отрицательное и наоборот).
194
Дигнага, Прашастапада, Дхармакирти, Сиддхасена, Дивакара, Маникьянанди. Девасури, Бхасарваджня, Гангеша и др. признают это различие.
195
Р.Р., р. 231. Ср. с этим отличение Дхармоттары jnanatmaka от sadhatmaka ("Nyayabindutika", р 21) и различение Шивадитьи между artharupatva и sabdarupatva ("Saptapadarthi", 154).
199
Vyaptivisistapaksadharmatajnanam "Tarkasamgraha", p. 44), См. "Bhasapariccheda", p. 66; "Tattvacintamani", II, 2: Janakinatha, Nyayasiddhantamanjari, pp. 86-87, Pandit ed.
201
Цитаты из Дигнаги в N.V.Т.Т., N.S., I, 1. 5; в "Vedantaparibhasa"-(II) говорится, что холм воспринимается, а огонь выводится.
202
Если есть А, то есть и В. Если нет В, то нет и А. Дхармакирти, соглашаясь, что все аргументы могут быть выражены в утвердительной или отрицательной форме, если они основаны на сходстве (садхармья) и несходстве (вайдхармья), думает все же, что некоторые аргументы естественно принимают последнюю (то есть отрицательную) форму.
Все объекты, присутствующие здесь и сейчас, воспринимаются.
Кувшин не воспринимается.
Следовательно, кувшин не присутствует здесь и сейчас.
Это – модус Camestres.
203
Гомперц говорит: "С громадным напряжением оригинальной мысли Аристотель исследовал формы вывода, отделил их друг от друга и проанализировал их разветвления. И вот во всех своих многочисленных трудах, открывающих целые области доступного в то время знания, он практически не использует модусы и фигуры силлогизма. Он даже не воздерживается от признания, что все это огромное богатство форм может быть сведено без ущерба для практики к немногим основным. Мы можем добавить, что последующие исследования, хотя они в огромной степени развили и изощрили свои средства исследования, только подтверждают мнение Аристотеля, что фигуры и модусы силлогизма остались коллекцией ненужных диковинок, сохраняемых историей науки, но никогда наукой практически не используемых" ("Greek Thinkers", vol. IV. pp. 44-45). См. также Н. N. Randle, A Note on the Indian Syllogism", "Mind", October, 1924.
204
Здесь автор допускает неточность. Аристотель признавал только три, а не четыре фигуры. Модусы так называемой четвертой фигуры он считал обращением модусов первой фигуры и не выделял их в особую фигуру. Это было сделано уже после Аристотеля – Прим. перев.