Произвольные действия, инстинктивные[479] и автоматические, где отсутствует сознательная воля (свеччхадхинатва), строго говоря, не являются объектами морального суждения. Душа не является жертвой желаний и антипатий, которые наводняют ее из внешних источников. Если бы душа была сама по себе несознательной, тогда ее антипатии и симпатии могли бы рассматриваться как судьба, которая гонит душу по своему пути. Ньяя признает значение инициативы, выбора и отбора, подразумевая тем самым, что сущностью души является духовная свобода. Ватсьяяна спорит против тех, которые приписывают все события прямому вмешательству бога, не оставляя места усилию человека (пурушакара)[480]. Человеческая воля достаточно деятельна, хотя она и действует под контролем бога. Ватсьяяна отвергал мысль, что воля действует беспричинно[481].
Все акты имеют своим мотивом (прайоджана)[482] желание получить удовольствие (сукхапрати) и избежать страдания (духкхапарихара). Страдание, причина неприятного состояния[483], является знаком того, что в душе нет мира. Высочайшее благо есть освобождение от страдания, а не наслаждение удовольствием, ибо удовольствие всегда смешивается со страданием[484]. Природа сансары страдание, хотя она может иногда казаться приятной. Избежать сансары – значит достичь высшего блага.
"Страдание, рождение, деятельность, ошибки, ложные понятия – после поочередного уничтожения каждого из названных происходит и уничтожение ему предшествующего"[485].
Страдание (духкха) есть результат рождения (джанма), которое есть результат деятельности (правритти). Всякая деятельность, хорошая или дурная, приковывает нас к цепи сансары и приводит к какому-то рождению, высокому или низкому. Наяйик стыдится, что он имеет тело, и заявляет вместе с Новалисом, что "жизнь есть болезнь духа", деятельность вызывается отвращением (двеша), привязанностью (раса) и глупостью (моха). Отвращение включает в себя гнев, зависть, злобность, ненависть и жестокость. Привязанность включает в себя вожделение, алчность, скупость и ненасытность. Глупость включает в себя непонимание, подозрение, тщеславие и легкомыслие. Глупость есть наихудший из всех недостатков, так как она питает отвращение и привязанность[486]. Благодаря этим недостаткам мы забываем, что для души нет ничего приятного и неприятного, и начинаем любить или не любить объекты. Причиной этих недостатков является ложное знание (митхьяджняна) о природе души, страдании, удовольствии и т.д. Чтобы достичь вневременной свободы, которая есть единственная реальная ценность, мы должны покончить с этой цепью, которая начинается с ложных понятий и кончается страданием. Когда исчезнет ложное знание, исчезнут и ошибки. С их исчезновением деятельность не будет иметь raison d'etre и, таким образом, не будет повода для рождения. Прекращение рождения значит устранение страдания, что есть только другое название для высшего блаженства[487].
Пока мы действуем, мы находимся под влиянием то привязанности, то отвращения и не можем достичь высшего блага. Неприязнь к страданию есть все же неприязнь, а приязнь к удовольствию есть все же приязнь, и пока они действуют, высшее благо находится для нас за пределами досягаемости.
Наяйик предлагает нам подавлять в себе всякое ощущение своей индивидуальности, так как считает, что деятельность человека, который преодолел свои недостатки, не ведет к новому рождению[488]. Те, кто спасен уже в этой жизни, продолжают совершенствовать свою деятельность до тех пор, пока они живы, и эта деятельность не связывает их. Пока же мы держимся за свою индивидуальность и приобретаем добродетели, чтобы стать Индрой или Брахмой, мы привязаны к кругу, ибо даже состояния Индры и Брахмы имеют конец. Высшее благо состоит в свободе от всякого ощущения своей индивидуальности.
Реализация истинного познания не означает немедленного освобождения от сансары. Заслуга, являющаяся основой связи между душой и телом, должна быть полностью исчерпана, чтобы тем самым уничтожить всякий повод к оживлению связи между ними[489].
Если единственным благом является, таким образом, свобода от индивидуальности, то хорошим считается такое поведение, которое ведет к этой цели, а поведение, ведущее в противоположном направлении, считается плохим. Деятельность разделяется на деятельность речи, ума и тела, и каждая из них делится на хорошую и плохую[490]. Сущность морального зла лежит в сознательном выборе зла и в предпочтении его добру. Под влиянием сильной страсти (уткатарага) мы не представляем себе всех приносящих страдание последствий греха и становимся жертвой привязанности к удовольствию.
484
S.D.S., XI. Уддьйотакара иногда модифицирует этот взгляд. "Если бы не было удовольствия, ценность была бы совершенно бесполезной... Не будет также правильным рассматривать простое отрицание страдания как результат ценности, поскольку тогда результатом ценности было бы только нечто отрицательное. В обычной жизни мы находим двойственную деятельность среди людей. Один действует с целью достичь желаемого, тогда как другой действует с целью избежать нежелательного; и если бы не было ничего желательного, то такая двойственная деятельность была бы невозможной. Кроме того (если бы не было удовольствия), не было бы основания говорить, что на удовольствие надо смотреть как на страдание; наконец, не было бы привязанности, так как никто и никогда не имеет привязанности к страданию" (N.V., I. 1.21). Шридхара не согласен со взглядом, что удовольствие есть простое отсутствие страдания, ввиду того, что существуют положительные переживания блаженства и двойственная деятельность людей ("Nyayakandali", p. 260).
485
N.S., I. 1. 2; IV. 1. 68. Ср. с этим буддистскую цепь причинности ("Visuddhimagga". XIX).
490
I. 1. 17. Благотворительность, помощь и служение являются хорошими телесными деятельностями, тогда как убийство, воровство и прелюбодеяние – плохими. Говорить правдивое, полезное и приятное и учить по священным книгам – это хорошие дела речи, тогда как лгать, ругаться, злословить и вести пошлые и скабрезные разговоры – плохие дела речи. Сочувствие, великодушие и благочестие – хорошие действия ума, тогда как зломыслие, зависть и скептицизм – плохие.