Камеру попеременно караулили шестеро сипаев. Это были молчаливые и угрюмые люди, с которыми он не обменялся ни одним словом. «И все-таки это люди! — вдруг пришло ему в голову. — Простые обманутые люди, польстившиеся на сытую жизнь».
Полиция передала дело Деффи в Уголовный суд, судье Джону Хайду. Ознакомившись с ним, судья пригласил начальника полиции и сказал:
— Возможно, что все это правда, однако нужны доказательства, а их-то вы не представили.
— Имеются показания мистера…
— Но арестованный их начисто отрицает, — прервал его судья. — К тому же этот Филиппс не внушает мне доверия.
— Есть и другие лица, которые могли бы удостоверить, что заключенный, именующий себя голландским купцом Хаафнером, на самом деле является государственным преступником Патриком Деффи.
— Кто такие?
— Некий Лебедев, русский музыкант…
— Почему же вы его не допросили? — осведомился судья.
— Я не хотел вызывать в полицию этого русского, — объяснил толстяк. — Имеется распоряжение оказывать ему гостеприимство и содействие как представителю союзной державы… — Он помолчал и добавил: — Вот если бы вы, сэр, сочли возможным пригласить его сюда и устроить очную ставку с арестованным, было бы отлично!
— Хорошо, — согласился, поразмыслив, Хайд.
На другой день судейский скороход принес Герасиму Степановичу приглашение посетить Джона Хайда в помещении Верховного суда. «Странно! — подумал Лебедев. — Этот господин, помнится, приглашал меня побывать у него дома. Вряд ли судейская канцелярия подходящее место для научных бесед».
Войдя в кабинет, Герасим Степанович остановился как вкопанный. По другую сторону стола, за которым восседал судья, он увидел… Патрика Деффи! Господи, как он изменился! Поношенный, грязный камзол висел словно на вешалке, глаза ввалились, лицо приобрело мертвенный, землистый оттенок. И тем не менее это был Патрик Деффи…
У Лебедева сжалось сердце от боли и жалости.
Внимательно наблюдавший за ним судья сказал учтиво:
— Доброе утро, мистер Лебедев! Кажется, вы знакомы с этим джентльменом?
Лебедев смутился и взглянул вопросительно на Деффи. Тот приветливо улыбнулся. Ага! Значит, можно признаться в том, что они знакомы… Но …вдруг он отчетливо вспомнил предупреждение Патрика там, в имении…
— Конечно, сэр! — ответил Лебедев. — Господина Хаафнера я имею честь знать уже давно.
— Как поживаете, мистер Лебедев? — поздоровался Деффи. — Рад видеть вас.
— Будьте любезны припомнить, — снова обратился к Лебедеву судья, — где и при каких обстоятельствах вы познакомились?
— Отчего же! — любезно сказал Лебедев. — Это было около восьми лет назад на юге Индии. Я направлялся с моим оркестром в Серингапатам и у майсурской границы, в одном из шултри, повстречал господина Хаафнера.
— Так, — сказал Джон Хайд. — Благодарю вас, мистер Лебедев, и прошу извинить за причиненное вам беспокойство.
— О, это не имеет значения!.. Однако, в свою очередь, я позволю себе спросить: что приключилось? Я виделся с господином Хаафнером недавно, он должен был уехать на юг, а теперь я вижу его здесь, у вас. Признаюсь, меня это несколько тревожит…
Джон Хайд улыбнулся:
— Не стоит беспокоиться, мистер Лебедев! Нужно кое-что выяснить, вот и все… Времена смутные, приходится принимать различные меры предосторожности.
— В таком случае, я просил бы разрешения передать господину Хаафнеру деньги, а также вещи, в которых у него явится нужда.
— Благодарю, друг мой! — вмешался Патрик в разговор. — Мне решительно ничего не нужно, кроме свободы и чистого воздуха. А этого вы, к сожалению, предоставить мне не сможете.
— Обещаю вам, — сказал судья, — что господин Хаафнер будет иметь все необходимое… а также и чистый воздух.
Лебедев ушел. Судья вежливо попрощался с Патриком, пожав ему руку, и пообещал принять все меры к скорейшему окончанию расследования. Конвойные увели арестованного. В кабинете появились начальник полиции и его помощник.
Джон Хайд сообщил им о результатах очной ставки.
— Итак, — сказал он строго, — нет оснований держать его дольше в заключении.
— Однако, сэр, я совершенно уверен в том, что он не тот, за кого себя выдает. А русский с ним в сговоре.
Судья развел руками:
— Доказательства, капитан Ллойд! Где доказательства?.. Я не разрешу преступить закон.
— Доказательства мы представим, — сказал решительно капитан. — Запросим Мадрас и голландские колонии. Если Хаафнер — лицо не вымышленное, его должны знать.