Она посмотрела на меня, словно ничего не поняла. Смотрела на меня долго и пристально изучала.
– Что касается меня, то вы действительно выехали, – сказал я, – но в этом номере имеются две удобные кровати.
Кажется, она расслабилась. Закинула ногу на ногу и попробовала улыбнуться.
– Для чего вы это делаете? – спросила она.
– Не знаю, – сказал я. – Может, из симпатии к беглецам. И потом, я у вас тоже кое-что стащил.
– Я оставила свой чемодан у портье, – сказала она.
– Возможно, разумнее сейчас его не трогать, заберете завтра утром. Могу одолжить вам свою пижаму, мы почти одного размера.
Она засмеялась.
– Остается лишь проблема с краном.
Я тоже засмеялся.
– Ну, эта проблема – моя.
VI
– Le corps humain pourrait bien n’être qu’une apparence, – сказал он. – Il cache notre réalité, il s’épaissit sur notre lumière ou sur notre ombre[1].
Он поднял руку и провел по воздуху. Он был в свободной белой рубахе, рукав задрался, обнажив худое запястье.
– Но это говорит не теософия. Виктор Гюго, Les travailleurs de la mer[2]. – Улыбнулся и налил мне воды. Поднял свой стакан, словно хотел произнести тост.
«Тост за что?» – подумал я. Потом тоже поднял стакан и сказал: «За свет и за тень».
Он вновь улыбнулся.
– Прошу меня извинить за этот скромный ужин, – сказал он, – но это была единственная возможность побеседовать с вами после короткой встречи в полдень, когда вы к нам заходили. Весьма сожалею, что запланированные на сегодня дела не позволили мне устроить вам более достойный прием.
– Для меня это большая честь, – сказал я, – вы очень добры, я бы и надеяться не посмел на такое.
– Мы редко принимаем иностранных посетителей в стенах общества, – продолжал он слегка извиняющимся тоном, – но думаю, я правильно понял, что вы не просто любопытствующее лицо.
Я понял, что мое загадочное письмо, мои телефонные звонки, мой дневной визит, когда я успел только сказать, что я разыскиваю «пропавшего человека», не могли продолжаться в стиле завуалированной тревоги. Необходимо было объясниться ясно, без околичностей. Хотя по большому счету что я должен был спросить? Я имел лишь устаревшее сведение, гипотетический след: возможное продвижение к Ксавье.
– Я разыскиваю одного человека, – сказал я, – его имя Ксавье Джаната-Пинто, он исчез почти год назад, последние письма от него приходили из Бомбея, но у меня есть основания думать, что он поддерживал связь с Теософским обществом, собственно, это и есть причина, по которой я оказался здесь.
– Не сочтите нескромным вопрос: что заставляет вас так думать? – спросил меня хозяин дома.
Вошел официант с подносом, и мы обслужили себя скромными порциями: я из воспитанности, он – по привычке.
Я сказал: «Хотелось бы знать, был ли он членом Теософского общества?»
Хозяин дома пристально на меня посмотрел.
– Нет, не был, – ответил он тихо.
– Но состоял с вами в переписке, – сказал я.
– Возможно, – ответил он, – но в данном случает речь идет о частной и недоступной переписке.
Мы приступили к овощным котлетам с абсолютно пресным рисом. Официант стоял в сторонке, держа поднос. По знаку моего сотрапезника он незаметно исчез.
– У нас есть архив, но им могут пользоваться только члены общества. Однако и он не включает в себя частную переписку, – уточнил мой собеседник.
– Вы знаете Индию? – спросил он немного спустя.
– Нет, – ответил я, – я здесь впервые, еще не совсем уяснил, где нахожусь.
– Я не имею в виду географию, я говорил о культуре, – уточнил он. – Какие книги вы прочли?
– Очень немного, – ответил я, – вот сейчас читаю путеводитель «О том, как выжить в Индии», мне кажется, он весьма полезен.
– Весьма занимательно, – сказал он ледяным голосом, – и ничего другого?
– Ну, как вам сказать, кое-что читал, – ответил я, – но уже не помню. Я вам откровенно скажу, что прибыл совершенно неподготовленный. Единственное, что я сносно помню, это книгу Шлегеля, но не того, который из двоих более знаменит, а его брата, «О языке и о мудрости индусов».
Он задумался и сказал: «Должно быть, это старая книга».
– Да, – сказал я, – 1808 года.
– Немцев очень привлекала наша культура, они часто высказывали интересные мнения об Индии, вы так не считаете?
– Возможно, – сказал я, – но я не берусь утверждать это с твердой уверенностью.
– Что вы думаете, например, о Гессе?
1
«Человеческое тело может быть только видимостью. Оно скрывает нашу реальность, заслоняет наш свет или сгущает тень» (