Но — кто на что имеет право…
Вы где? Вы чьи?!
Дождь, ветер, ночь, дрожит фонарь, намок перрон.
Всё — жизнью писано, её простым пером,
В веснушках капель руки, щёки, рельс ручьи,
Щеглы забились под вагон. — Вы где? Вы чьи?!
Они б смолчали. Соловьями тормоза
И семафор моргает сонно. Час назад
Яишня солнца, а теперь? Не всё ль равно.
Идёт весна из двери в дверь, но снег в окно.
И дождь смешался и ушёл, а ветер стих.
Фонарь потух, перрон просох, следов моих
Уже не видно на земле, коврами мха
Ступаю тихо, так что их, едва слыхать.
Дождь, ветер, ночь, дрожит фонарь, намок перрон.
Всё — жизнью писано, её простым пером,
В веснушках капель руки, щёки, рельс ручьи,
Щеглы забились под вагон. — Вы где? Вы чьи?!
Мы — нюхать звёзды…
Мы — нюхать звёзды, просто!
Неба простынь
Простыла
На весны сквозном ветру,
Но это я из памяти сотру,
Не для того оно. Снегов короста
Чуть стаяла,
И вот уже голуб
Пригорок, и поляны.
Чуть пониже
Нагнись
И прикоснись, и приголубь
Цветущий мох,
Страницей старых книжек
Покажется,
Столь мягок, сколь и жив…
А там, подальше, так, простоволосы
Две ивы, ты коснёшься тоже их,
Но позже, не теперь, как станешь взрослым.
Вдыхай покуда запах звёздной пыли,
А там — как будет, в жизни мало были,
Всё больше бы, и если б, да авось,
Добра немного, остальное — злость.
О, эта ненасытность пустоты…
О, эта ненасытность пустоты…
Её черты повсюду и чертоги.
Оставленное в памяти немногих,
То, многое, — надежды и мечты,
Теснятся в лености небрежной и беспечной.
Отставленное ныне на потом
Дороги не находит, и с трудом
Напомнит о себе. В той жизни вечной,
В которой "о таком не говорят".
Не скажут! И, наверное, потомки
Помянут словом — добрым и негромким…
Пока ж в глазах резвятся и горят
Азарта искры. К жизни и теченью
Того, что непонятно, но значенья
Не придают обычно и тому
Найдётся объяснение, нимало
Не утомляет это. Жизни мало,
Воспеть её, и долго слушать эхо
Шагов своих бесславных или смеха…
Тень на подушке…
Тень на подушке. Душем солнечных лучей
Разбужен. От бессонницы нечастой
Ты всякий раз бываешь очень счастлив
Тому беспамятству ночей,
В которых ты нечаянно летаешь.
Как в детстве, право. Вирши не слагаешь,
Они дождём стекают по стеклу,
Округа кажется округлой и размытой,
Паук плетёт стеснительный, в углу
И чаша с краешком нечаянно отбитым.
Всё это так обычно и прекрасно.
Пусть вдругорядь случится не напрасно.
Соседи
Цапля с болота летела к реке.
Молча, одна, так легко, налегке.
Берег рукой придержала лягушка,
Чтоб не смогла промахнуться старушка.
Цапля лягушке знакома с икринки,
С той, сбитой в масло сметаны из кринки.
Пусть не подруги, да знают друг дружку,
Пьют из болота единственной кружки
Жизнь и тревоги, и радости воли,
Их не смущает никто, не неволит
Быть, и имея соседа в виду,
Можно кивнуть. Раз в рассвет, раз в году.
Немного…
Всё описано. Кофе остыл.
Обещаниям веры немного.
Я с собою возьму лишь дорогу,
По которой ступаю. Забыл
То, что было со мною, о многом
Позабуду, и то неспроста.
Тех, шагающих в ногу, — немного,
Меньше тех, кто читают "с листа"
Без ошибок. Но то ж — наудачу,
Ты попробуй ещё повтори
То, что сделано как-то иначе,
Чтобы с сердцем, с надрывом, как крик.
Всё ль сказал? — И слезами дорожки…
Но живя, непременно до дрожи
Ты прочувствуй любое, и знай наперёд,
Что один, и стоящий вблизи не поймёт
Ничего из того, что задумал. Твоё!
Впрочем, лучше б не так, не один, но вдвоём.
Всё описано. Кофе остыл.
Я с собою возьму лишь дорогу.
Обещаниям веры немного.
По которой ступаю? Забыл..
Не торопите…
Не торопите зиму, лето, осень,
Ещё покуда не в себе весна.
Она ж не силах справится одна,
Но всякий раз помочь себе не просит.
Она готова всё с себя отдать!
И преминувши вспомоществованье,