Глава 20
(1) Неарх об этом передает следующий рассказ: у Александра было желание переплыть море от индов до Персидского моря, (2) но он боялся длительности плавания и того, как бы не попасть в какую–нибудь пустынную страну с неудобными пристанями и не имеющую нужного количества еды; тогда флот его мог бы погибнуть, и он не хотел, чтобы это прискорбное пятно, павшее на его великие деяния, уничтожило славу его счастливо проведенных подвигов; но в нем победило желание делать всегда что–либо новое и необычное. (3) Он был в недоумении, кого выбрать такого, кто был бы способен к выполнению задуманного им плана, и вместе с тем как бы рассеять страх в назначенных на суда людях, отправляемых в такую экспедицию. (4) Неарх говорит, что Александр советовался с ним самим, кого назначить руководить походом. То одни то другие приходили на ум, но [он] отвергал их как не желавших подвергаться риску: одних как малодушных, других как охваченных тоской по дому, иных потому, что имели то одни то другие слабости; (5) тогда [Неарх] сам, вызвавшись, сказал: «О царь, я сам возьму на себя командование походом и, если божественная сила поможет, приведу тебе невредимыми корабли и людей до персидской земли, если только море там судоходно и само дело для человеческого рассудка не является неисполнимым». (6) Александр же, по его словам, казалось, не хотел подвергать таким трудностям и такому риску кого–либо из своих друзей, сам же он, напротив, не ослаблял [своей просьбы], но еще больше настаивал. (7) Наконец, Александр, восхищенный готовностью Неарха, обнял его и назначил его командовать всем флотом; (8) и тогда войско, которое было назначено для этого похода, и весь экипаж кораблей успокоился, потому что Александр никогда не послал бы Неарха на явную опасность, если бы не позаботился о том, чтобы они остались невредимыми; (9) совершенный блеск приготовления, оборудование кораблей, поразительная заботливость начальников — триерархов — о гребцах и экипаже обратили настроение нерешительных в уверенность и твердую надежду на то, что все дело окончится вполне благополучно. (10) Особенно много придавало уверенности войску то обстоятельство, что сам Александр вышел в море через оба устья Инда, что он заклал жертвы Посейдону и другим морским богам и что были принесены щедрые дары морю. (11) И кроме того, они говорили, что при невероятном счастье Александра они убеждены, что нет ничего того, на что бы он не мог решиться и не мог бы выполнить.
Глава 21
(1) Когда прекратились этесийские ветры, которые, дуя в течение всего лета с моря на землю, тем самым делают невозможным плавание, тогда и двинулись в поход при афинском архонте Кефисодоре, в 20–й день месяца Боэдромиона по афинскому счету, так же, как считают македонцы и азиаты, это был месяц Гиперберет в одиннадцатый год царствования Александра. (2) Перед отправлением и Неарх принес жертвы Зевсу–спасителю и сам устроил гимнастические соревнования. Отойдя от пристани, в первый день причалили к большому каналу на Инде и оставались там два дня; это место называлось Стура; от стоянки оно отстояло стадий на 100. (3) На третий день, подняв якоря, они прошли тридцать стадий до другого канала, вода этого канала уже солоновата, так как море доходит до него, особенно во время приливов, и морская вода, смешанная с речною, остается здесь и во время отливов. Это место называлось Кавмана. (4) Пройдя отсюда вниз по течению еще 20 стадий, они пристали к Кореесте78 все еще на реке. (5) Двинувшись отсюда, они проплыли немного: перед ними показались подводные скалы у впадения Инда в этом месте [в море], и волны бились о берег, а самый берег был каменист. (6) Там, где полоса рифов была более пологой, они, сделав канал в пять стадий, провели корабли, когда начался прилив с моря. (7) Пройдя 150 стадий, они пристали к песчаному острову Крокала и провели там следующий день. (8) Живет в этих местах индийское племя, называющееся арабии, которых я упомянул и в большем сочинении; я говорил, что название свое они получили от реки Арабиса79, которая, протекая по их земле, впадает в море, служа границей между ними и племенем орейтов. (9) Из Крокал они поплыли дальше, имея по правую руку гору, которая у них называется Эйрон, по левую — плоский остров; этот остров тянется вдоль берега и образует узкий пролив. (10) Проплыв через него, они остановились в удобной для причаливания гавани. Так как эта гавань была большой и красивой, Неарх решил назвать ее гаванью Александра. (11) У устья этой гавани есть остров, отстоящий от него приблизительно на два стадия; остров называется Бибакта, а все место — Сангада; этот остров, лежащий перед морем, и образует гавань. (12) Там с открытого моря дули сильные и постоянные ветры; Неарх же, боясь, как бы кто–либо из варваров, собравшись толпой, не разграбил лагерь, обнес это место каменной стеной. (13) На этой стоянке они пробыли 24 дня. Неарх рассказывает, что солдаты ловили морские ракушки и так называемую рыбу–меч необычайной величины, если сравнить ее с теми, которые встречаются в нашем море; и еще он говорит, что пили соленую воду.
78
Можно предположить, что это название происходит от санскритского kSryasthiti — «торговое место». Хотя это отождествление весьма сомнительно и точную идентификацию предложить довольно трудно.