— А сколько их было всего?
— Когда напали на лагерь… десятка два. Но я не знаю, сколько их всего…
— Как ты заметил нас? — поинтересовался проводник.
— Я прихожу к этой башне… часто. Далеко видно. Так спокойнее…
Индиран невольно тоже ощупал револьвер.
— Да, — вздохнул он, — в ближайшее время Сильмарилл мне не светит. Придется что-то делать и быстро, пока нас с собаками не нашли.
Мирен так и вытаращил на него глаза с немым вопросом в них.
— Хотя я уверен, что Камень тоже здесь.
— Может, хоть сейчас расскажете, почему вы так решили? — усмехнулась Аэлин. — Пока у нас время есть ещё.
Мэйтар тоже посмотрел с интересом. Он, кажется, ни на грош не верил в Сильмарилл в храме.
— У похитителей тоже заметили золотые кольца с надписями, — объяснил Индиран, усевшись тоже на ступеньку рядом с беглецом. — На темнокожих руках золото было хорошо видно. Из всех изображений колец с надписями, которые я показал, свидетели выбрали вот это, самое похожее.
Он достал из внутреннего кармана записную книжку, открыл на странице с рисунками. Показал крупно зарисованную надпись.
— А, якобы заклинание Кольца Власти, — пренебрежительно сказала Аэлин.
— Похоже… Оно правда похоже! — Мирен снова вздрогнул. Мэйтар положил руку ему на плечо, и тот затих.
— Этот знак в Четвертую и даже Пятую эпоху использовали темные культы Харада, — пояснил Индиран деловито, словно находился в аудитории. — В Пятую эпоху они проникли и в Умбар с Гондором, и в Кханд. Изменив при этом опознавательные знаки вот таким образом…
— Превратив из осмысленной фразы в опознавательный узор без самостоятельного значения, — дополнила Аэлин.
— А в Кханде летописи называли два центра темных культов: Невхар на севере и Тархин на юге.
— Невхар — развалины в пустыне, пришедший в упадок после перемены климата.
— А Тархин пропадает из летописей после распада союза княжеств восточного Кханда и затяжной войны всех со всеми в регионе из-за голода. Его примерное местонахождение высчитал мой преподаватель Дурин Танар Восьмой, и я воспользовался этими выводами в поисках. Здесь вдоль гор проходил караванный путь той эпохи, пересекаясь с путем по реке. На их пересечении и должен был находиться Тархин. Я выбрал водный путь как более быстрый, предполагая, что камень хотят использовать в одном из описанных темных ритуалов… — Археолог перелистал записную книжку. — "Дарение света". Когда любой предмет или человек, связанный в глазах дарящего или в общественном мнении со светлыми божествами, посвящается Тьме и даруется ей тем или иным способом. Обычно уничтожается, чем изощреннее, тем лучше.
— Но они же не смогут уничтожить Сильмарилл, — сказал вдруг потрясенный Мирен почти нормальным голосом. — Даже если предположить, что он существует…
Аэлин не удержалась и громко фыркнула.
— Давайте опираться всё-таки на факты, а не на легенды, — начала она. — Светящийся Сильмарилл — чисто легендарная вещь, но в летописях упоминается, как гораздо более достоверный предмет, так называемый алмаз Аркенстон, положенный в конце третьей эпохи в могилу короля гномов и вполне достоверно украденный в конце Четвертой из царских захоронений Одинокой горы, священного места предков наугов, взлом был отмечен в документах. Если исходить из кажущейся мне наиболее вероятной гипотезы, что поэма "Нолдолантэ" — это переработка фольклора Северо-запада, сделанная уже в Четвертую эпоху, то упоминающийся в ней Сильмарилл — это и есть воспоминания об Аркенстоне.
— Всеотец, я словно снова в аудитории сижу, — пробормотал Мирен, встряхиваясь и делаясь более собранным.
А стоящий Мэйтар странно улыбнулся. Очень трудно было словами описать его лицо, словно бы он одновременно старался не засмеяться и не выругаться, и что-то сказать. И передумал. Потом он справился с собой и снова стал непроницаем.
— Я с этой гипотезой не согласен, но предлагаю все же вернуться к насущным задачам, — Индиран убрал записную книжку. — Нам нужно пробраться в упомянутое подземелье, выпустить всех, кого там найдем и увести из города. За нами может быть погоня, вдруг собак по следу пустят. Нужно больше оружия для выживших.
Мирен снова вздрогнул.
— Я попробую провести вас к тому месту, где выбирался, — сказал он сдавленно.
Мэйтар сжал руку у него на плече.
— Держись, — сказал он просто. — Бороться со своим страхом очень трудно. Труднее всего.
— Может быть, попросить его описать дорогу и оставить здесь? — предложил Нарин.
— Не оставляйте меня! — воскликнул Мирен, вцепляясь в Индирана как самого ближайшего. — Я сделаю все, что смогу!
— Ну что ж, идёмте, — археолог поднялся и оглядел свою команду. — Показывай дорогу. Постараемся не поднимать шума.
— Так, — вмешался Мэйтар. — Все слушаются меня беспрекословно — или остаются здесь. Индиран?
— Командуйте, — согласился археолог нехотя.
— Нарин снова замыкающий, Мирен идёт за мной. Смотрите в окна, вот та полоса — это внутренняя стена вокруг сердца города.
— Ее охраняют, — поспешно сказал Мирен, — но она полуобваленная и с трещинами.
— Если там собаки, то нет смысла ждать сумерек, попробуем подобраться сейчас. Либо я пройду вперёд от стены, а вы дождетесь.
— Мне нужны мои студенты, — сказала Аэлин твердо. — И револьвер лишним не будет. Как патроны.
"А ещё мне нужен вход в храм", — подумал Индиран, но вслух не сказал.
Теперь они двинулись гуськом в сторону, указанную беглецом. Мирен был готов петлять от ручья к ручью, но проводник повел их своим путём, петляя между развалинами и избегая больших мощеных улиц. Солнце поднялось почти в зенит, стояла утомительная жара, и забытый город словно весь впал в сонное оцепенение. Затихли птицы, улёгся ветер, и звук каждого шага путешественников словно бы разносился за несколько кварталов. Как ни старался Индиран ставить ноги осторожно, он все равно производил больше шума, чем хотел. И только шаги проводника в его сапогах из мягкой кожи производили лишь лёгкий шелест.
Они подошли к третьему по счету горячему источнику на их дороге. Тот пробился посреди бывшего двора и превратил половину его в жидкую грязь, а ещё подмыл ограду. Здесь Мэйтар наклонился над теплой грязью и даже коснулся чего-то рукой, потом шагнул в сторону, и Индиран увидел отпечатавшуюся в засохшей грязи цепочку следов довольно крупного зверя.
— Это не собака, — сказал сухо Мэйтар. — Это волк.
— Но разве в джунглях волки есть? — удивился сзади Нарин.
— Нет, — сказал Индиран. — В этих — нет. В лесах Кханда живут только большие кошки, а волки есть на опушках и степных плоскогорьях, где можно загонять дичь стаями.
— Серые собаки, говоришь? — хмыкнул Мэйтар.
Растерянный Мирен что-то пробормотал, но Мэйтар уже позвал остальных и повел путешественников в обход грязевой лужи.
Они шли, как понял Индиран, наискось через нижнюю часть города, подбираясь к северному участку ограды под прикрытием развалин. Несколько раз они торопливо перебегали через улицы после того, как Мэйтар осматривался, и снова скрывались среди развалин оград и домов. Здесь проходили там и сям малозаметные звериные тропы, и Мэйтар их находил ловко, словно спрашивал дорогу у оленей и водосвинок.
"Интересно, сколько этот человек запросит, если предложить ему участие в следующей моей экспедиции?"
Ориентиром здесь продолжал служить купол храма, мелькавший среди деревьев: он медленно приближался, одновременно сдвигаясь к югу. Мирен опознал в широком доме с остатками рельефа по фасаду важную примету: от него следовало свернуть к внутренней стене и искать в ней пролом, почти скрытый лианами. Подумав, Индиран предложил дать всем передохнуть в тени толстых стен. Они так и сделали, скрывшись в прохладе уцелевшей залы первого этажа.
Внутри было словно в оранжерее: зелёные ветви змеились по стенам, запуская отростки в их щели, в оконных проемах распускались цветы, для разнообразия просто белые, между плитами пола там и сям торчали пучки травы с треугольными листьями и мягкими метелочками над ними. Путешественники успели выпить воды и перевести дух, и тут Мирен, глядевший в окно, отчаянно побледнел, а Мэйтар встал медленно и бесшумно.