Сегодня самым популярным способом привлечь к себе внимание художественного мира, наиболее надежным рецептом добывания известности стал хеппенинг. Он случается только один раз и не имеет никаких шансов повториться в той же форме и с тем же результатом. Хеппенинг рождается с клеймом смерти; близость кончины является его главной приманкой. Он отличается от театрального представления, которое в случае успеха будет существовать на сцене долгие недели и месяцы. На хеппенингах ни зрители, ни исполнители не знают, что произойдет дальше, причем привлекательность мероприятия как раз и заключается в этом незнании -в осознании того, что последовательность событий не прописана в сценарии заранее.
Даже старые и почитаемые мастера, такие, как Матис или Пикассо, Вермеер или Рубенс, которых можно считать надежно занявшими место в вечности, должны прокладывать себе дорогу в сегодняшний день через зрелищность и рекламные трюки. Толпу привлекает эпизодичность и кратковременность выставок, и как только возбуждение ослабевает, она переключает свое внимание на другие равнозначные эпизодические события.
Современное искусство, от интеллектуального и возвышенного до низкопробного и вульгарного, - это непрерывная репетиция хрупкости бессмертия и возможности отменить смерть. Наша основанная на запасных частях цивилизация - это также и цивилизация бесконечной рециркуляции. Никакой уход не является последним и окончательным, так как сама вечность представляется таковой «до следующего объявления».
Некоторое время назад Майкл Томпсон опубликовал выдающееся исследование роли долговечного и преходящего в социальной истории [1]. Он продемонстрировал тесную связь как между долговечностью и социальными привилегиями, так и между быстротечностью и социальным отчуждением. Сильные мира сего во все эпохи брали за правило окружать себя долговечными, возможно, даже неразрушимыми объектами, оставляя бедным и обездоленным бьющиеся и хрупкие вещи, которым вскоре суждено было превратиться в прах. Мы, возможно, живем в эпоху, которая впервые меняет это соотношение на обратное. Новая мобильная и экстерриториальная элита вводит в повседневную жизнь надменное безразличие к собственности, проповедует решительное преодоление привязанности к вещам и демонстрирует легкость (а также отсутствие сожаления) при отказе от предметов, потерявших свою новизну. Быть окруженным осколками вчерашней моды - это симптом отсталости и бедности.
Наша культура - первая в истории, не вознаграждающая долговечность и способная разделить жизнь на ряд эпизодов, проживаемых с намерением предотвратить любые их долгосрочные последствия и уклониться от жестких обязательств, которые вынудили бы нас эти последствия принять. Вечность, если только она не служит мимолетным ощущением, не имеет значения. «Долгосрочность» - это всего лишь набор краткосрочных впечатлений и переживаний, поддающихся бесконечным перетасовкам без всякого привилегированного порядка следования. Бесконечность сведена к понятию множества «здесь и сейчас»; бессмертие - к бесконечной смене рождений и смертей.
Я не утверждаю, что то, с чем мы сталкиваемся сегодня, -это «культурный кризис». Кризис как постоянное изменение границ, предание забвению уже созданных форм и экспериментирование с формами новыми и неиспробованными представляет собой естественное условие существования всей человеческой культуры. Я лишь считаю, что на этой стадии постоянных трансгрессий мы вступили на территорию, которая никогда прежде не была населена людьми, - на территорию, которую культура в прошлом считала непригодной для жизни. Длительная история стремления к превосходству в конце концов подвела нас к условиям, при которых превосходство, этот прорыв в вечность, ведущий к постоянству, не только перестает быть желанным, но и не кажется необходимым для жизни условием. Впервые смертные люди могут обойтись без бессмертия и, кажется, даже не возражают против этого.
Повторю еще раз: в этих местах мы не были никогда прежде. И нам еще предстоит увидеть, что значит оказаться здесь и какими будут долгосрочные последствия (извините за использование немодных терминов) всего этого.
1. Jacques Ellul, L'illusion politique [1965]. Цит. по английскому переводу К. Келлена (Jacques Ellul, The Political Illusion, New York: Random House, 1972, pp. 185, 186).
2. Ernst Cassirer, The Myth of the State, New York: Doubleday & Co., 1995, pp. 362-363.