— Дичь сгнила, — пожал плечами Змееносец, бросая птиц на стол и открывая окно, чтобы проветрить. — В прошлый раз я не успел ее забрать — меня выдернули в предпоследний день отпуска. Позавчера вернулся и сразу же всё убрал.
Стефану хотелось уточнить, какого исполинского медведя Коул завалил, чтоб воняло настолько сильно, но не успел.
— Местная котловина стала больше, — сообщил ему Змееносец, включая тусклую лампочку под потолком. — Продвинулась на километр к северо-западу.
— Пора бы ею уже заняться, — ответил Стефан, оглядывая пыльную деревянную мебель.
— Пока рано. Она спокойная.
— Ну как знаешь, ты у нас Смотритель.
Коул раздраженно сверкнул глазами. Стефан в ответ усмехнулся и подобрал банку, чтоб стряхивать в нее пепел. В конце концов Змееносец сам достал трубку — простые сигареты он считал баловством.
— Хочу заметить, что ты стал результативнее в охоте, — вдруг сказал Змееносец, поджигая табак. — Все еще отстаешь по графикам, но Тьму определенно вычищаешь лучше. Тому есть причина?
Стефан хмуро скосил глаза.
— Да в команде проще работать.
Он сам не верил, что говорил такое. Как и до сих пор не мог принять простого факта: теперь есть люди, которым на него не плевать и которые не против его присутствия. Это вызывало странные смешанные чувства. С одной стороны, теплые, но с другой… Стефан знал, что не заслужил того. Но после дела с Антаресом искренне пытался убедить себя в обратном, пускай и выходило с переменным успехом.
Коул улыбнулся, сев за стол.
— Я рад, что ты вновь в строю. Тот случай на базе падших тебя знатно подкосил.
Рука Стефа дрогнула. В воспоминаниях прозвучали выстрелы, и густая черная вина вновь захлестнула протектора.
— Спасибо, что поддерживал все это время, — произнес Стефан после недолгого молчания. — Было действительно погано.
— Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне.
Коул сидел прямо и спокойно. Ни капли осуждения. Преисполненный благородства человек в мрачной, воняющей хибаре, которая не разваливалась по чистой случайности. Он был почти единственным, кто не презирал Стефана за преступление. Убийство десяти приземленных и двух протекторов. Все знали, что Стеф сделал это из паники и страха, оттого случившееся выглядело еще более омерзительным и ужасным, особенно для него самого. Тот момент, когда почти наступило пять минут седьмого… Ужас перед смертью сковал разум. Позволил падшим его обмануть. Им удалось убедить Стефа, что все те несчастные — сплиты. Вина и ненависть к собственной слабости пожирали его до сих пор.
Если бы не Коул, то Стефана уже давно бы казнили за убийство. Лишь Змееносец, который тогда и был Смотрителем, отбил его у протекторов и эквилибрумов. Стефан не хотел вспоминать черное время после суда, заполненное отчаянием и самоуничижением. Тогда он решил, что обязан понести наказание так или иначе. И если протекторы не довели дело до конца, то прекрасно справился бы сам.
— И все-таки… — вдруг сказал Стефан, помедлив. — Белый сплит там был. В первой комнате.
Он не возвращался к этой теме годами, поклялся никогда не вспоминать. Стеф полагал, что спустя столько времени Коул окажется куда более открытым к обсуждению, но тот решительно закачал головой:
— Мы уже много раз обсуждали и проверяли. Белых сплитов не бывает. Особенно тех, которые умирают от мрачного золота. То, что ты помнишь, вызвано помутнением рассудка. Эквилибрумы называют такую память фантасмеморией — ложными воспоминаниями. И обследования в Соларуме подтвердили, что это она и есть. Лишь Тьма способна захватывать души людей, она — зло. Но не Свет. Поэтому существуют лишь люмен-протекторы, а не тенебра-протекторы.
— Но…
— Стефан, отпусти это! Ты не понимаешь, что, копаясь в прошлом, лишь вредишь самому себе? Произошедшее тогда — безусловная, ужасная трагедия. Но ты такая же жертва, как и те люди. Не вини себя, но и не ищи более сложного оправдания, чем обман падших.
Стеф потрясенно смотрел на Змееносца, тот серьезно глядел в ответ.
— Смирись и живи, — надавил протектор, выдыхая дым. — Как и все остальные. А мы поддержим. Только не погружайся обратно во мрак.
Водолею вдруг показалось, что подобный разговор у них уже был, еще до убийства невинных. Когда Стефан, еще новичок, не хотел мириться с ужасом протекторства и пытался сбежать к падшим. Тогда, дрожа от страха, он сидел на кладбище, где среди надгробий его семьи стояла плита с именем Стефа. Как же давно это было… и насколько же другим человеком он тогда являлся…