— А я нет.
Похоже, слова Стефа прозвучали слишком резко, и Фри стушевалась:
— А. Да, правда, это ведь было так давно. Я просто подумала, что тебе… в общем… — Она вымученно усмехнулась. — А, не важно.
— Нет, ты не поняла, — поспешил оправдаться Стефан и поколебался, ведь заходил в серую зону своей жизни. — Мне не все равно или вроде того. Я не могу сказать уверенно — потому что в делах с памятью это трудно, — но, кажется, у меня забрали часть воспоминаний из того времени. Те, которые я отдал Поллуксу за Макса, Дана и Антареса.
— Да? — Фри вытаращилась на него, все больше смущаясь. — А, ой. Прости. Я и не знала.
— Все нормально. Я пытался понять, что этот рыжий урод забрал. Да и плюс Смотрители несколько раз по мелочи выдергивали память в наказание. В паре мест, которые я, очевидно, вряд ли бы забыл, слишком темные пробелы. — Он даже не сдержался и усмехнулся. — Жаль, что самого поганого Поллукс с собой не унес. Стало бы проще.
Фри кивнула, но по ее опечаленному взгляду Стеф понял: ответ ее не удовлетворил.
— У всех нас пробелы в памяти, такова уж правда этой поганой работы, — произнес Водолей, шумно вздохнув, и направился вперед, увлекая Фри за собой. — Да и жизни в целом. Я тебе тут не советчик, по вышеозвученным причинам. И в дело твое не лез, потому что ты не хотела.
— Спасибо. Наверное.
— Опроси остальных. Там же не я один был. Дан и Павел тоже с тобой общались с самого начала. Или покопайся в своей душе. Вдруг там найдется то, на что ты в обычном состоянии не обращаешь внимания.
— В смысле?
— А это уже спроси у Ламии. Существуют определенные обряды или вроде того, которые позволяют заглянуть внутрь себя, — понимаешь, о чем я?
— Не особо, — уклончиво и честно ответила Фри.
— Просто обратись к тем, кто разбирается в этом получше. Они тебе всё объяснят намного конкретнее. Но память не вернется, если она уничтожена. Кстати, а почему ты вообще заинтересовалась этим спустя столько лет?
— Я… — Казалось, она на полуслове передумала, что скажет дальше. — Тебе об этом волноваться не обязательно.
— Конечно. — Стеф понимающе кивнул, лишь едва огорчившись. Он привык.
Замешкавшись, Стефан сунул руки в карманы и отстал на пару шагов от Фри. Только затем добавил:
— Скажи, если тебе понадобится помощь. В этот раз я не подведу.
Он чувствовал себя глупо. У нее не было причины верить ему, Стеф уже предавал ее однажды. И все же он считал важным, чтобы Фри понимала, что ему не все равно.
— Я знаю, — легко улыбнулась она в ответ.
Прежде чем Стеф ухмыльнулся, его взгляд замер позади девушки.
Протектора пробрало до дрожи.
Атмосфера изменилась резко, как по щелчку. Стефан не понимал, на что смотрит, хуже того — ему это тяжело давалось, будто бы мозг отказывался воспринимать реальность. Все начало двоиться. Каждое дерево, камень или куст обрели фантомов, отслаивающихся от оригинала. Дышать стало труднее, а думать — тем более.
Стеф покачнулся, но заставил себя стоять.
— Что это? — опешила Фри, подавшись назад.
— Отлично, значит, мы оба это видим, — выдохнул Стефан, берясь за пистолет. — Задание ведь было желтым, разве нет?..
Его тряхнуло, словно бы от удара током. Воздух утекал из легких, а вдыхать становилось все тяжелее. Стефа начала бить дрожь, да так, что он едва мог удержать пистолет в руках. Оружие казалось чугунным по весу. И страх. Он неконтролируемой вспышкой зародился где-то в груди, заставляя озираться, раздирал мысли на части. И не оставлял ничего, кроме немого ужаса перед увиденным.
И Стеф нашел его — источник паники, от которой хотелось бежать на каком-то инстинктивном уровне: животном, духовном, совершенно любом. Все об этом кричало. Водолей заметил вдалеке силуэт, стоящий меж сосен и елей. Тот казался человеческим, но размытым, как и все вокруг. Ускользающим с глаз, заметным лишь на периферии, а не под прямым взглядом. В фигуре не было красок, только пронзительные белые и черные цвета, смешивающиеся в единое месиво.
Стефан глядел на него всего пару секунд и был уверен, что обладатель силуэта смотрит прямо на них.
А затем раздался грохот. Дикий, рвущий перепонки. Ударная волна с силой отбросила протекторов на землю. Мир гудел так долго, что Стефан ждал очередной смерти. Только сердце бешено билось где-то внутри. А затем ветер с адским свистом подался назад, продолжая терзать все кругом. В теле странно покалывало, и ничего больше не чувствовалось. Глаза заволокло пеленой, а уши заложило. Страх уверенно нарастал, как будто стрелки часов приближались к пяти минутам седьмого. Но нет, Стефан проверял еще в дозорном пункте — на его родине далеко до этого времени. Тогда почему так страшно умереть сейчас?