Исламские завоевания
Приверженцы воинственного братства Ислама («покорение» воле Аллаха) нанесли своими острыми ятаганами глубокую рану политической системе Южной Азии, начав вторжение в Синде в 711 году нашей эры. Вера, основанная пророком Мухаммедом в песках Аравии столетием ранее, достигла берегов Индии в том же году, что и берегов Иберийского полуострова. Ее с фанатичной страстью несли скачущие легионы истинных верующих во всемогущего бога и его вселяющий ужас судный день. Мусульманские армии продолжали свое наступление на индийскую землю на протяжении последующей тысячи лет, из которых более 500 последних лет мусульманские монархи будут править большей частью Индии. Ни разу с момента арийского вторжения индийской цивилизации и ее основным убеждениям и моральным ценностям не был брошен такой мощный, настойчивый и непреклонный вызов. Во многом исламское вторжение принесло намного больше раздора, а его наследие несло в себе гораздо большую угрозу индийской цивилизации, чем правление ариев. Во время правления ариев даже произошел синтез между ариями и преариями, что и привело к созданию индуизма. Единственным крупным детищем индуизма и ислама стала община сикхов, которая, однако, бросает единству Индии не меньший вызов, чем сам ислам.
Вторжение арабов в Синд произошло по морю. Пустынные пески этой провинции сегодняшнего Пакистана, расположенной в нижнем течении реки Инд, не стали плацдармом для завоевания остальной части субконтинента. Синд оставался изолированным мусульманским аванпостом в Южной Азии на протяжении почти трех веков, перед тем как стал предвестником начала «мусульманской эры» в истории Индии. Подлинное начало этой эры пришло, когда Махмуд Газневи, «Меч Ислама», во главе своего первого отряда афганских головорезов в 997 году нашей эры перешел Хайберский перевал для того, что на протяжении последующей четверти века он будет называть охотой. Добычей Махмуда во время этой охоты были индусы и их храмы, чьи иконы оскорбляли его чувства, а их золото и драгоценности возбуждали его жадность. За грабительскими набегами газневидов последовали нападения их преемников гхоров, пришедших к власти в Афганистане, чьи кровавые священные войны (джихады) против индуистской Индии оставили после себя не менее горькое наследие общинной ненависти в сердцах и умах индийского народа. Жестокие нападения мусульман на «неверную» Индию в начале этой эпохи укрепили индусов в их видении мусульман как «чужеземцев», которые не менее грязны, чем «неприкасаемые», и гораздо более хищные. Настоящая пропасть недоверия, страха и ненависти, которая вскоре будет отделять население Индии от ее воинственных мусульманских правителей, впоследствии будет подрывать все попытки объединить субконтинент, чья политическая раздробленность с 1947 года частично отражает историческую несовместимость раннего периода мусульманско-индуистских взаимоотношений.
После 1206 года мусульманские султаны персидско-афганско-турецкого происхождения сделали равнины Дели своим домом на последующие три с четвертью века. Не менее тридцати пяти мусульманских султанов просидели в Дели на тронах пяти следующих одна за другой династий, управлявших царством, которое, как точно кто-то подметил, называли «деспотизм вперемежку с убийствами». Однако после того как мусульманские правители уже навечно осели на индийской земле, они начали поощрять доктрину нахождения общего языка со своими индуистскими подданными, которых уже больше не ставили перед крайним выбором — ислам или смерть. Подобно христианам и евреям, индусам позволили придерживаться своей веры, заплатив за это специальный поголовный налог для так называемых «людей книги», для тех, чьи частично разрешенные святые писания подняли их над статусом «неверных». Брахманы, конечно, не были рады тому, что им приходилось платить за привилегию оставаться подданными второго сорта в своей собственной стране! Все же это было лучше, чем смотреть в лицо жестокому выбору — обращение в ислам или смерть.