Остальные индусы улыбались. Улыбался и я. Просто не мог сдерживать улыбку, анализируя всю комичность ситуации.
Я сильно сомневался в том, что существует — в Индии, стране хоть и высокотехнологичной, но сильно раздолбайской — этот самый единый реестр нарушителей.
Нервничали лишь мои венгерские друзья, и мне стало их искренне жаль.
— Это моя глупая затея, эти ребята ни при чем, — героически решил я взять на себя всю вину.
— Нет, отвечать будете все вместе, по всей строгости закона! — главный начальник был непоколебим.
Девчонку начало трясти, она стала хлюпать и реветь, парень принялся ее утешать, мысленно жалея о том, что связался со мной.
— За что ж вы девушку так доводите, какая полиция, что вы несете, у вас заборы низкие, соблазнительные, вот я и полез, они за мной, отпустите их хотя бы.
— Нет, сейчас будем протокол составлять. Давайте копии ваших паспортов.
Я по-прежнему был спокоен, даже запряг индусов мне за водой сходить.
Начинаю утешать венгров, что ничего с нами не случится. Воды принесли на подносе: мы ж белые люди все-таки, хоть и нарушители общественного порядка.
Европейцы паспорта при себе имели, и их под конвоем повели делать копии.
Я же, хоть паспорт и лежал у меня в кармане, решил потянуть время.
— Идем в гостиницу, за паспортом, — предложил я.
Мне выделили конвой, и мы отправились. Нужно было дойти до другого конца деревушки. Встречаемые нами прохожие отказывались что-либо понимать: иностранца ведут под конвоем по главной улице деревни. Хорошо, наручники не надели, хотя я б не отказался: в наручники меня никогда не заковывали. Торговцы не пристают. Только один ребенок несмышленый подлетел ко мне:
— Мистер, куда тебя ведут?
— В тюрьму, — пошутил я. — Со мной хочешь?
Ребенок убежал.
На обратном пути из гостиницы напоил конвоира соком: жарко, он не спешит, я не спешу.
Вернулись мы в управление, а на иностранцев уже состряпали протокол. Они успели написать слезливые объяснительные на английском в духе «мы во всем раскаиваемся, больше так не будем».
Я отдал копию своего паспорта.
Самый старший и злой индус грозно вопрошает:
— А где копия ВИЗЫ?
— Нету, — говорю.
— Дуй делать.
Мы подошли к ларьку, где делают копии разных документов.
— Электричества нет, — быстро поняв, что я в беде, заявил хозяин ларька, хитрый и ушлый. — Но если вам срочно — есть выход… Я запущу бензиновый генератор и мы сделаем копию. Десять рупий будет стоить данная услуга.
Стандартная цена ксерокопии почти по всей стране — одна рупия.
Корыстные все-таки существа, эти индусы.
— А я никуда и не спешу, — присел я на пыльный бордюр возле ларька. — Подождем, как электричество появится.
Мой конвоир что-то разъяснил жулику-копировальщику на хинди.
— Ладно, давай рупию, — электричество сразу нашлось безо всякого бензина.
Вернувшись в управление, я опять обнаружил венгерскую девушку плачущей.
Дело было в том, что злой индус все не уступал — грозил полицией и депортацией, а венграм не хотелось быть депортированными.
Я решил писать объяснительную не на английском, а на русском: имею право.
«Не знаю, что это за люди, зачем меня, честного гражданина, сюда привели, пугают полицией, приписывают злодеяния и т. п.»
Отдал бумажку, которую быстро захлопнули в папке и решили меня сфотографировать. Венгры к тому моменту уже были отфотографированными.
— Ну уж нет, — говорю. — Фото — только с полицией.
— Что ж, — говорит самый злой. — Будем ждать полицию.
Девчонка опять в рев.
Наконец, я уговорил наших надзирателей отпустить венгров.
— Ладно, пусть идут. — Ему уже самому надоели всхлипывания каджурахской пленницы. — А вас, — ткнул он в меня пальцем, — я попрошу остаться.
Венгры ушли, а главиндус продолжил исподлобья сверлить меня взглядом, неспешно внося что-то в свою тетрадь, вытирая с уголков своих сухих морщинистых губ скопившуюся и загустевшую белую слюну, кряхтя и не проявляя никаких эмоций, и чем-то напоминал мне мою классную руководительницу Валентину Федоровну Карпову.
— Что ты на меня смотришь, как учительница на провинившегося школьника? — подмигиваю я ему.
Все хохочут, тут и злой индус не выдержал, заулыбался.
— А как, — спрашивает, — у вас в стране наказывают учителя за проступки?
— Никак не наказывают, у нас карательные меры не применяются, только поощрительные: конфеты, чай, печенье. Не кнутом, а пряником.
— Конфет у нас нет, — смилостивился индус. Но чай мне принесли.