Сама география Авесты говорит о том, что продвижение древних племен арьев было ориентировано с севера на юг: европейская роза ветров как бы перевернута в Авесте на 180° — считалось, что юг является передней стороной, север — задней, запад — правой, а восток — левой.
Еще одним указанием на северную «прародину» может служить упоминание в гимне Хварно горы (возвышенности?) Удрья, или Выдрья, то есть «обильная выдрами», которые на юге, как известно, не водятся. Равным образом, богиня реки Ардхви-Сура носит накидку из трехсот шкур бобрих, а некий Урупи (гимн Хварно) носит лисий мех[7]. Нельзя обойти вниманием и то, что в Авесте века измеряются не летами, а зимами: «И царству Йимы настало триста зим, и стало тесно людям и скоту. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути солнца, и расширил свою страну, где люди жили шестьсот лет, а затем снова расширил страну в сторону Солнца, и жили в стране девятьсот лет» (итог: срок продвижения к югу равнялся 1800 годам). Сходится с индийскими источниками и упоминание в Авесте о том, что «одним днем казался год».
В Авесте есть и воспоминания о том, что родина арьев была некогда светлой прекрасной страной, но злой демон наслал на нее холод и снег, которые стали поражать ее ежегодно на десять месяцев, солнце стало восходить лишь один раз, а сам год превратился в одну ночь и в один день. По совету богов люди ушли оттуда навсегда.
Да, ушли. Но не все же и не навсегда. Оставшиеся выстояли наступившее после теплого периода похолодание, приспособились к нему и жили, да и живут, как известно, там и сейчас.
Ввиду того, что археологические раскопки на крайнем севере Восточной Европы производились слабо, мы не знаем, когда там стали разводить скот, но в древних гимнах Вед постоянно упоминаются коровы и принесение их в жертву богам. Возможно, к югу стали передвигаться люди, уже знавшие занятие пастушеским скотоводством. Например, о боге Индре постоянно говорится, что он очень любил напиток под названием сома, и описывается его приготовление, в котором проскальзывают указания на то, что дело тут не обходится без молока и процесса возгонки — это, пожалуй, четко указывает на молочный самогон. Говорится, что прибавлялся сок какого-то растения, но все называют разные: то коноплю, то — чаще всего — эфедру, а то и мухоморы, что для южных стран неприемлемо (глагол «су» на санскрите означает «истекать, возгонять», и его употребляют в описаниях приготовления сомы). Возможно, этот вид сомы из молока древнее плодоовощного самогона, который стали изготовлять уже в более южных районах (таких, например, как обширная область Трипольской культуры, созданной в Причерноморье группой индоевропейских племен).
Почти по всей Сибири, и в Приуралье, и в Забайкалье русские употребляют слова «арка» или «араки» для обозначения хмельного напитка, приготовляемого (кстати, многими скотоводческими народами) из перекисшего молока путем перегонки, иначе говоря самогона, или же пьют его без перегонки.
Слова эти, как кажется, звучат не по-русски — возможно, они были заимствованы из монгольского или тюркских языков (как, например, слово «кумыс»), а возможно, и в эти языки они попали из языков древнейших скотоводов — далеких предков арьев и не исключено, что и наших предков.
Есть ли у нас основания думать, что предки славян знали процесс изготовления арки? Да, есть. И знаете, почему? Потому что в русском языке имеются, как указывает В. Даль, такие глаголы, как «аркать», «аракать», обозначающие возбужденную речь. Причиной возбужденной речи может быть опьянение.
Опьяненными могли быть и, судя по указаниям хронистов, были жрецы, испившие алкогольного жертвенного напитка и громко взывавшие к славянским идолам: не случайно, видимо, возникло название славянского храма Аркона (на острове Рюген у южного побережья Балтийского моря), а возможно, не случайно и название Аркайм — восточно-арийского (ираноарийского) приуральского города (середина II тыс. до н. э.).
Корень у всех этих слов один — «рик-рек-рич-риг», к которому восходят такие слова, как «ректи», «речение» и «речь», а так же и Ригведа, что переводится, как «речеведение», причем ведение речи не простой, а жреческой — ведь Ригведа является главной из четырех Вед — сборников молитвенных гимнов древних арьев.
7
Нам неизвестно, можно ли прямо связывать эти указания Авесты с периодом ведения арьями древнейших форм охотничьего хозяйства, но в Ригведе говорится, что три определившихся в глубокой древности изначально социальные группы различались по своей одежде, предписываемой нормами обычного права, а именно: одеждой жрецов-брахманов была шкура черной антилопы, воинов-кшатриев — шкура оленя, а рядовых общинников — вайшьев — шкура козы.