Следует указать, что выявляемые наукой культурные и языковые схождения между финно-уграми и арьями относятся к древним контактам с зауральскими ираноязычными арьями, известными под названием андроновцев (прямыми потомками которых признаются скифы-кочевники Юго-Восточной Европы). В науке существует предположение о том, что арьи появились в Иране и Индии из областей Передней Азии, но оно не выглядит достаточно обоснованным, так как даже такие явления природы, которые описаны в древнеиндийской литературе (уходящей своими корнями в глубину тысячелетий), не прослеживаются в указанных областях. По данным антропологии наш ведущий ученый В. П. Алексеев также решительно присоединялся к точке зрения, что прародина индоевропейцев находилась на севере, а не в Азии. (Этногенетические аспекты антропологического изучения. Южной Азии. М., 1990.)
После появления книги Елачича в России не выходило из печати других откликов на труд Тилака — полярная теория не привлекла широкого внимания исследователей. (Монографию автора данной статьи «Индуизм» можно, пожалуй, считать первой у нас попыткой дать расширенное толкование его труда и подкрепить его утверждения ссылками на работы археологов, историков и лингвистов, освещающих прямо или косвенно проблему возможности связать корни индоевропейцев с крайним севером.) Вскоре эта попытка нашла свое подтверждение в работе литовского ученого А. Сейбутиса, опубликовавшего насыщенную новыми материалами статью «Миграции послеледникового человека как отражение изменений экологической обстановки» (Научные труды вузов Литовской ССР, серия «География», VIII, 1982). Автор датирует максимум ледникового оледенения XVII–XX тысяч лет тому назад, указывает, что в это время племена индоевропейцев сначала расселились на севере Русской равнины, а впоследствии началось перемещение оттуда групп людей. Он признает, что Веды «былисочинены далеко на севере». И в Ригведе и Авесте есть описания природы этих земель. Он указывает также, что расположение и названия рек, упоминаемых в Ригведе, можно возвести к гидрографической картине Русского севера в эпоху отступления последнего ледника и что «арктические сюжеты ригведского образца должны скрываться и в фольклоре других восточных индоевропейцев, в частности, в первую очередь балтов и славян».
Он писал: «К обстоятельному рассмотрению и оценке природного фонда Ригведы первым приступил выдающийся индийский ученый Б. Г. Тилак… чрезвычайно пристально с надлежащей ответственностью взялся за эту работу… изучил сравнительную мифологию, тексты Ригведы сопоставил с астрономическими, геологическими и археологическими фактами…» А. Сейбутис тут же настоятельно указывает на предшествующую его статье работу литовского ученого и путешественника А. Пошки, который был поражен открытиями Тилака и после поездки в Индию писал в 1967 году, что «…по сохранившимся сегодня обычаям, молитвам, традициям возможна гипотеза, что Веды были сочинены далеко на севере в эпоху последнего межледниковья, и в связи с похолоданием климата их сочинителям приходилось отступать на юг».