Выключаю радиоприемник. Перед глазами - разбитая школа, больница, разрушенные городские кварталы. И это "военные объекты"?
Записи из блокнота. 25 апреля 1967 г. "14.00. Передаю корреспонденцию в Москву. Под вечер отправляюсь в небольшую деревушку под Ханоем, там лежат обломки сбитого сегодня американского самолета "Ф-105 ". Взят в плен двумя девушками из народного ополчения тяжело раненный американский пилот Роберт Ларри Уэсткамп".
Я и не подозревал тогда, что само имя летчика составляло развединформацию. Почти тридцать лет спустя мне сообщили, что пилот Уэсткамп значился среди "без вести пропавших". Оказывается, это я его обнаружил.
Рисовые поля. Глубокие воронки. В одной из них - обломки поверженного самолета. В маленькой глинобитной хижине - пилот. Он умер полчаса назад. Передо мной его документы, оружие, снаряжение, таиландские баты, филиппинские песо, американские доллары... Удостоверение личности, выписанное на имя лейтенанта Роберта Ларри Уэсткампа, родившегося 4 июля 1942 года. Военный номер - 3152424. Служил в эскадрилье No 354, которая была размещена на аэродроме Такли в Таиланде.
1942 года рождения. Всего на три года моложе меня... Вспоминается сообщение сайгонского радио: "У авиации США потерь нет".
День второй, 29 апреля. У расчехленных зениток
Предместья Ханоя. За спиной осталась понтонная переправа. Перед глазами, словно змейка, зеленая ленточка дамбы-перемычки. Вокруг изумрудно-зеленые рисовые поля. Жаркое тропическое солнце повисло над головой. Еще десять минут пути. Наконец, погружаюсь в тень небольшой банановой рощицы. На опушке расположилась позиция зенитной батареи. Три дня назад я уже был на этой батарее. Помню, восемь раз только в тот день приняли зенитчики бой с воздушными пиратами. В перерывах между налетами бойцы собирались вокруг солдатского котелка. Ели рис, а затем просто сидели молча. И, казалось, никто не желал нарушать столь драгоценную тишину.
Бойцы умеют ценить тишину, которая наступает не так уж часто. Каждый думал о чем-то своем. Сержант Хунг наигрывал на губной гармошке какую-то мелодию, возможно, сочиненную им самим здесь, на батарее. 20-летний рядовой Диен, удобно устроившись у лафета 57-миллиметрового (китайского производства) зенитного орудия, заканчивал начатое еще вчера письмо своей невесте, которая осталась в далекой деревушке под Донгхоем. Как обычно, Диен писал письмо в стихах, закрывал страничку рукой и чему-то по-мальчишески улыбался. И кто знает, возможно, вот так на бумаге он вел свой самый сокровенный разговор...
15 часов 20 минут. С командного пункта сообщили: прямо по направлению к батарее шло звено самолетов Ф-105. В напряжении замерли у орудий зенитные расчеты. Я укрылся в траншее, приготовил к работе фотоаппарат. Это его время. Ручка прочь!
Хунг отправил в ствол орудия первый снаряд... И первый щелчок фотоаппарата. С каждой секундой самолеты приближались к батарее. Из своего убежища я фотографировал батарею. Передо мной эта горстка людей - единое целое, своеобразное ядро, соединенное великим магнитом, который разные люди называют по-разному: долг, мужество, любовь к родине. А скорее всего - и то, и другое, и третье.
На батарее в ожидании боя каждое мгновение - вечность. Время так обманчиво здесь. Два "Ф-105" пикировали на батарею. "Шрайки" - реактивные управляемые снаряды - взрывались в нескольких десятках метров от крайнего справа зенитного орудия. Но вот один из "Ф-105'' - в прицеле Диена. Залп! Прямое попадание. Самолет объят пламенем. Прошло несколько мгновений, и он врезался в гладь рисового поля. Другие самолеты уходят в сторону солнца. Но одна из бомб все-таки угодила в непосредственной близости от зенитки. Бойцов засыпало мокрой липкой землей. Контужен Хунг. Тяжело ранен в ногу Диен. Но отбит еще один воздушный налет...
Санитарка Дао, фронтовая подруга зенитчиков, перевязывала Диена.
- Потерпи, брат. Тебя быстро отправим в госпиталь, - ласково говорила Дао.
- Ничего, до моей свадьбы заживет. Ты ведь знаешь мою Лиен. Как ты думаешь, она будет меня ждать? А вдруг не будет нога? Что тогда? - Затем помолчал немного, сквозь пересохшие губы проговорил: - А бойцам скажи, рана не опасная. Я останусь на батарее до вечера. Работа и мне найдется. Не списывай раньше времени, сестренка Дао! Ладно? Еще повоюем. Вечером отправь, пожалуйста, письмо Лиен. Только смени конверт... На нем кровь...
В тот же вечер, 29 апреля, Диен был отправлен в госпиталь, ногу спасли врачи, а его письмо полетело в далекую деревушку под Донгхоем.
Я вспомнил эту историю, встретив Диена несколько месяцев спустя вновь на этой батарее. Он, как и в тот день, сидел у лафета 57-миллиметрового орудия и что-то писал.
День третий, 1 мая. Секреты ракетной рощи
Мы уже привыкли, что точно в 15 часов 30 минут, когда позволяла погода, американские самолеты появлялись над Ханоем. Так случилось и 1 мая 1967 года. Сирены воздушной тревоги. Небо в кляксах - разрывах зенитных снарядов. Где-то в облаках над северной окраиной Ханоя завязался воздушный бой. Вьетнамские МИГи шли наперехват американских "фантомов" и "скайрейдеров".
Во Вьетнаме я не раз слышал: "Там, высоко в небе, где зенитный снаряд не опасен и уже не может достать вражеский самолет, с противником расправляются ракеты "земля - воздух". Русские, советские ракеты - "тен лыа Лиенсо". Ракеты почти ежедневно поражали вражеские самолеты над всей территорией Северного Вьетнама. В чем "тайна" успехов защитников неба ДРВ? Ее раскрывали передо мной вьетнамские ракетчики.
...В глубине небольшой рощицы высокие земляные валы-капониры. Они похожи на редуты, что строились для обороны в прошлые века. А в центре "редута" - современное оружие - ракеты. На них надпись по-вьетнамски: "Те тао тай Лиенсо", что означает: "Сделано в СССР". Грозное острие направлено в небо.
...На подступах к Ханою - американские эскадрильи. Высота - 3 тысячи метров. Боевая тревога. Ракеты приведены в состояние готовности номер один. В единоборство вступил соседний дивизион. Залп, за ним другой. Одна из огненных стрел устремилась наперерез самолету врага. Американский летчик, обнаружив ракету, делал петлю за петлей, пытался уклониться от нее. Я смотрел на эту адскую погоню. Серебристый треугольник самолета, а за ним гигантская раскаленная игла. Это трудно с чем-то сравнить. Еще миг - и в небе вспыхивает ярко-оранжевое облако. Цель поражена. "И еще одного нет", мелькнула мысль.