— Когда я вернусь, то приведу к тебе твоего будущего мужа.
Тисна Вати почтительно ответила:
— Хорошо, отец!
Но она не стала дожидаться его возвращения. Не успел Батара Гуру уйти, как она полетела вниз, на землю. Ветер рад был помочь юной богине и проводил Тисна Вати до самого склона горы, где трудился крестьянин.
«Теперь я смогу разглядеть его вблизи», — подумала Тисна Вати. Она спустилась немного ниже по склону и стала терпеливо ждать, пока юноша обратит на нее внимание.
Увидев Тисна Вати, крестьянин тотчас же подошел к ней. Он, конечно, не знал, что эта девушка — дочь бога.
— Что ты ищешь здесь, прекрасная девушка? — спросил юноша.
— Я ищу мужа, — улыбаясь, сказала Тисна Вати.
Услышав этот странный ответ, крестьянин тоже улыбнулся, и оба принялись радостно смеяться. Смех этот и навлек беду на Тисна Вати. Ее веселый, звонкий голос донесся до отца, который в это время сражался с Духом Ветров. И хотя битва шла ожесточенная, Батара Гуру все же услышал голос Тисна Вати. Он увидел, что его дочь уже спустилась на землю и весело шутит с простым смертным. И смеются оба все громче и громче.
Батара Гуру был очень рассержен поведением своей дочери. Он тотчас же прекратил сражение и полетел на землю.
Спустившись на рисовое поле, где его дочь — сидела вместе с молодым крестьяцином, он закричал:
— А ну-ка, возвращайся на небо, да поживее!
Но Тисна Вати вовсе не хотела возвращаться на небо. Ей было очень хорошо с юношей, и любовь ее была сильнее, чем воля Батара Гуру.
— Нет, — сказала она, — не хочу я лететь на небо. Я лучше стану простой смертной и буду жить со своим мужем на земле…
— Хорошо, ты останешься на земле, — сказал Батара Гуру. — Но не быть тебе ни богиней, ни женщиной. Ты превратишься в рисовый кустик, и душа твоя всегда будет жить здесь, на склоне этой горы.
Не успел Батара Гуру произнести эти слова, как Тисна Вати превратилась в тонкий и стройный рисовый кустик.
— Меня постигла та же участь, что и Деви Шри, — сказала Тисна Вати с глубоким вздохом. Она стояла на залитом водой рисовом поле, грустно покачиваясь и склоняя перед юношей свои колосья. А он, не произнося ни слова, нежно поглаживал рисовый кустик. Он не мог работать и только смотрел, не отрываясь, на свою возлюбленную.
Батара Гуру сжалился над крестьянином.
— Почему бы мне не разрешить им быть вместе? — проворчал он. — Теперь-то уж, правда, трудно что-нибудь сделать. Тисна Вати навсегда останется рисовым кустиком, потому что душа ее поселилась в этой горе. Но зато я могу превратить юношу тоже в рисовый кустик…
Как только юноша стал рисовым кустиком, Батара Гуру увидел, что оба кустика склонились друг к другу, словно желая показать, как сильна их взаимная любовь. Батара Гуру покачал головой и полетел на небо.
Полaман
Несколько сот лет тому назад в одной из деревень у подножия горы Семеру жил бедный индус, обездоленный и всеми презираемый.
И вот однажды ночью Поламану — так звали индуса — приснился сон, будто к нему явился бог Брама и сказал:
— Поламан, тебе суждено совершить чудесные дела!
Индус не мог понять, что означает этот сон. Человек бедный, самого что ни на есть низшего сословия, как он мог надеяться совершить чудесные дела?
И вот как-то раз, когда Поламан выбился из сил, обходя дом за домом и выпрашивая милостыню, присел он отдохнуть у храма богу Шива и принялся считать свою выручку.
— Всего-навсего девять жалких монеток за весь день, — проговорил он недовольным голосом. — На горсть риса или на початок кукурузы и то не хватит! Как же я, такой бедный, смогу сделать что-нибудь путное?
Тяжело вздохнув, он поднялся и пошел на базар. Он надеялся все-таки на эти девять монеток купить немного маису и кусочек рыбы. Но торговцы только посмеялись над ним.
И пошел Поламан куда глаза глядят, еле передвигая ноги от голода. Так дошел он до опушки леса, где под развесистым деревом увидел молодую женщину. Она сидела, глубоко погруженная в свои думы. Решив, что эта женщина тоже пария, как и он, Поламан подошел к ней и спросил:
— Скажи мне, сестра, какие заботы тебя одолевают?
— Я тебе не сестра, — надменно ответила женщина. — Я из касты браминов. Мой брат, жрец Брамы, принес мне рыбок из далекой деревни, что на берегу моря в сурабайском государстве…
Тут женщина открыла корзинку, чтобы показать Поламану рыбок. Но не успела она это сделать, как рыбки выскочили наружу и начали прыгать по земле.
Поламан и женщина очень испугались. Они поняли, что это — священные рыбки.
— Не прикасайся к ним! — крикнул он женщине, которая хотела было собрать их в корзину. — Все эти рыбки — священные. Не прикасайся к ним! Разве кому-нибудь приходилось видеть рыб, которые прыгают, как кузнечики!
— Я тоже сначала не решалась дотрагиваться до них, — ответила женщина. — Но мой брат говорит, что все рыбы, которых он видел в той деревне, умеют прыгать. Ведь они могут жить только в воде, сказал мне брат, а если их поймать живьем, то они начинают скакать. Когда я положила их в кипящую воду, они не захотели там оставаться. Все сразу выскочили из котелка, так что кипяток ошпарил мне ноги. Я даже закричала от боли. Что мне теперь с ними делать? — спросила она. — Может быть, ты хочешь купить их у меня?
Поламану и в самом деле захотелось купить их — ему очень нравились эти маленькие рыбешки со сверкающей чешуей. Но у него было всего-навсего девять монеток.
— Я бы рад купить их у тебя, — сказал он женщине, — но я очень беден. У меня только девять монеток…
Женщина очень обрадовалась. Она тотчас же согласилась уступить за девять монеток всех рыб, потому что ей было страшно смотреть, как они прыгают в корзине.
— Возьми их вместе с корзиной, — сказала она. — Только унеси их отсюда поскорее. А то мой брат узнает, что я продала их грязному парии.
Поламан не стал обращать внимания на ее оскорбления. Он уже привык слышать их. Быстро расплатившись, он взял корзину с рыбами и отправился в путь.
— Я, пожалуй, зажарю этих рыбок, — медленно проговорил он. — Если их приготовить с лесными фруктами, то это будет пища для богов.
И вдруг слева до него донесся еле слышный голос:
— Это не будет пища для богов.
Поламан с удивлением поглядел по сторонам, но никого не увидел.
«Чей же это голос я услышал? — подумал он. — Наверное, это был крик летучей мыши, пролетевшей над деревьями».
Поламан шел быстрыми шагами, углубляясь все дальше — и дальше в лесную чащу. Ему очень хотелось съесть рыбок — голод совсем лишил его покоя. Наконец, он дошел до леса, который лежит между Сингасари и Мендутом. Но едва он успел развести костер, как увидел буйвола, шедшего прямо на него с опущенной головой.
«Он хочет убить меня», — в страхе подумал Поламан, глядя на буйвола, потрясавшего рогами и взрывавшего копытами землю.
— Брось ему две рыбки, и ты избежишь опасности! — раздался вдруг опять еле слышный голос.
Не раздумывая, Поламан взял из корзины двух рыбешек и бросил их буйволу. Буйвол тотчас же съел их и убежал обратно в лес. Поламан не решился опять разводить огонь на этом месте — он боялся, что буйвол вернется. Поэтому он пошел дальше по лесу.
И вдруг он увидел, что под высоким развесистым деревом сидит женщина. По всему было ясно, что она принадлежит к высшей касте. Закрыв руками свое прекрасное лицо, она плакала навзрыд. Поламан долго не решался подойти к ней, но, услышав ее горькие рыдания, все же подошел. Печальным голосом он спросил женщину:
— Почему ты так горюешь, дочь Брамы?
Женщина вздрогнула и устремила на парию глаза, полные слез. Всхлипывая, она ответила:
— О, помоги мне. Ты, видно, пришел сюда по воле бога Брамы, чтобы выручить меня из беды. Сегодня ночью я убежала из дома, потому что… мой муж, жрец Голодах, только что умер и меня должны были сжечь вместе с ним и с остальными девятью женами. Я не хочу умирать и поэтому сбежала в лес. О судьбе остальных девяти жен моего мужа я ничего не знаю. Наверное, они сейчас стоят на горящих досках и поют предсмертную песню…