Традиционный дом тораджей — истинное произведение искусства. Для западных архитекторов остается загадкой, как простые жители Татора могут строить так искусно, причем без единого гвоздя, довольно внушительные дома, настоящие шедевры архитектуры. Я привез из Тана Тораджа модель традиционного дома. Хотя у меня достаточно образцов произведений индонезийского искусства, ажурный дом тораджей непременно обращает на себя внимание моих гостей.
Уникальны и расписные резные доски тораджей. Их основная тематика — дома и рисовые амбары, петухи, крисы, различные орнаменты. Каждая из них исполнена религиозной символики: всего около 150 различных стилей. Используется четыре цвета: красный символизирует кровь, белый — тело человека, желтый — божье благословение и славу, черный — тьму и смерть. Резные доски тораджей украшают стены домов, и лишь в последние годы их стали разрешать вывозить за пределы Тана Тораджа.
ЗАМОРСКИЕ КИТАЙЦЫ
«Заморскими» в Индонезии называют китайцев, переселившихся в Индонезию и осевших там. Их также называют «хвакиао» и «чина», тогда как в литературе они больше известны под именем «хуацяо», или этнических китайцев.
Как и в предыдущих главах, я хочу поделиться личными впечатлениями и наблюдениями, в данном случае— от общения с китайцами. А не общаться с ними, находясь в Индонезии, невозможно. Нужно ли купить что-либо из еды, одежды, посуды, мебели, электроники, парфюмерии; понадобились ли лекарства, книги, журналы, канцелярские принадлежности; нужно ли починить автомобиль, сшить брюки или костюм, постричься, почистить одежду, обратиться к врачу, пообедать в ресторане или кафе, посмотреть фильм, остановиться в гостинице, обменять деньги, проявить фото- и кинопленку, — в этих и в десятках других случаях наверняка имеешь дело с китайцами. Китайцев я встречал почти во всех районах Индонезии. Где их мало или почти нет, так это в Минангкабау, в Аче, Тапанули и на Бали — иными словами, в тех районах, где сохранилась крепкая сельская община и где не терпят представителей других религий. Может быть, отсутствие китайцев и развило у этих народов склонность к бизнесу, к торговле. Полагают, что в руках хуацяо находится от 60 до 80 % промышленных предприятий и ряда отраслей, играющих основополагающую роль в экономической жизни Индонезии.
По сообщению газеты «Компас» от 19 ноября 1979 года, 90 % торговли и 70 % банковского капитала на Восточной Яве, население которой составляло 30 миллионов, находилось в руках заморских китайцев. В Джакарте около 70 % крупных предприятий и магазинов принадлежит китайскому капиталу. Целые торговые центры, столицы Индонезии, такие, как Глодок, Хаям Вурук, Сенен, Пасар Бару, Джатинегара, многие супермаркеты почти полностью находятся в руках китайцев.
Подавляющее большинство «гроссеров», т. е. оптовых торговцев, непосредственно импортирующих товары из-за границы, — хуацяо. Они же скупают львиную долю товаров у местных производителей и затем перепродают их в кредит мелким торговцам. Крупный китайский капитал вследствие компетентности его представителей и наличия связей широко используется транснациональными корпорациями США, Японии, Западной Германии, Англии, Голландии, Австралии для проникновения в экономику Индонезии. Интересно, что на втором месте по капиталовложениям в Индонезии после Японии стоит Гонконг.
Может быть, причина такого засилья этнических китайцев в их многочисленности? Отнюдь нет. Включая и тех, в жилах которых течет не более четверти китайской крови, число заморских китайцев в Индонезии не превышает и 3 процентов населения страны, составляя около 5 миллионов человек. Но, как отмечал бывший военный атташе Индонезии в Китае генерал Сламет Мартосудиро в диссертации на тему «Решение проблемы этнических китайцев, исходя из интересов национальной безопасности», «хотя китайская колония в Индонезии сравнительно невелика, это китайское меньшинство, будучи хорошо организованным, господствует почти во всех областях экономики страны».
Следовательно, сила этнических китайцев не в их численности, а в их экономической мощи. Сами же китайцы говорят, что их сила заключается в их «культуре», т. е. в исторических условиях, традициях и обычаях, в образе жизни, в первую очередь в прагматизме, исполнительности, обязательности, бережливости, компетентности, уживчивости, цепкости. Не раз доводилось слышать мне о том, что китайцы умудряются заниматься торговлей в непроходимых джунглях Калимантана, где основные обитатели — даяки. Во всяком случае, мне приходилось встречать китайские лавки и закусочные в домах-плотах в заливах архипелага Риау, где живут так называемые морские племена, а также в непроходимых топях Южной Суматры.
Эмиграция китайцев в Индонезию, как и в другие страны ЮВА, началась с незапамятных времен. Китайские купцы посещали Южную Суматру еще во времена империи Шривиджая, начиная с VI века. Письменные источники времен первой Сунской династии (420–478) утверждают, что уже тогда яванские раджи платили дань китайским императорам. Вероятно, речь идет об обычных подарках посольств, а не о дани. Первыми временными переселенцами с материкового Китая на «Острова Южных морей», как тогда называли Индонезию, были моряки и рыбаки. За ними последовали купцы. Затем, в начале второго тысячелетия, на северном побережье Явы (в Тубане и Сурабае) появились постоянные китайские поселения.
Особенно широкого размаха китайская эмиграция достигла с XVII века, когда власть в Китае захватила Цинская (Маньчжурская) династия которая преследовала приверженцев свергнутой китайской династии Мин. Спасаясь от преследований, многие приверженцы династии Мин переселились на острова Малайского архипелага. Этот период совпал с началом колонизации Индонезии голландцами. Китайцы стали прибывать целыми семьями, с женами и детьми, чего прежде не было. Голландцы, будучи немногочисленной нацией, живущей далеко от Индонезии, остро нуждались в среднем управленческом персонале для плантаций, рудников и других предприятий. Колониальная администрация охотно использовала на таких должностях услужливых, изворотливых китайцев. Изменился и качественный состав китайской эмиграции. Ее пополнили мастеровой люд и даже чернорабочие, искавшие работы на плантациях и рудниках.
Наиболее удачливые китайцы, пользуясь покровительством голландских властей и поддержкой сплоченной китайской общины, становились предпринимателями, владельцами плантаций, крупными торговцами или сборщиками налогов в пользу голландской администрации. Китайские поселения разрастались, превращаясь в целые города, нередко внутри индонезийских городов. Китайские общины носили замкнутый, обособленный характер со своим языком, своими обычаями, своей религией, системой образования на китайском языке, своим культурным наследием, своими руководителями. Каждая община как бы воздвигала вокруг себя собственную «китайскую стену». Всей душой заморские китайцы оставались со «страной предков», но навещали родину лишь разбогатев или возвращались туда, достигнув преклонного возраста, чтобы умереть на своей родине.