Со временем китайцы начали селиться не только в традиционных «китайских» районах, как, например, на Западном Калимантане, острове Банка, архипелаге Риау, Южной Суматре и на севере Явы, но и в столице Голландской Индии — Батавии. Вскоре китайцы составили голландцам такую конкуренцию, что в 1740 году колониальные власти издали закон, согласно которому хуацяо должны проживать только в специальных китайских кварталах. Во главе каждого квартала был поставлен староста — самый богатый китайский торговец, который хотя и не был военным, но получал чин майора, капитана или лейтенанта.
Хотя целью закона было ограничить деятельность китайских торговцев, особенно в столице и сельской местности, на самом деле он способствовал росту китайского капитала, концентрации сил и средств китайцев, их сплочению и созданию обособленной касты. Китайской элите в лице глав китайских кварталов и их приближенных голландская администрация предоставила широчайшие права.
Китайским иммигрантам отводилась роль посредников между голландской администрацией и индонезийцами. Они выступали от имени голландского правительства в качестве сборщиков налогов, монополизировали ломбарды, игорные дома, торговлю рисом и опиумом. Они сосредоточили в своих руках крупную торговлю, скупку пряностей, сахара, пальмового масла и тому подобных «колониальных» товаров для экспорта за границу. Большие доходы китайцы получали от ростовщичества. Единственно, где они не могли развернуться, это область землевладения. По аграрному закону 1870 года землей в Индонезии могли владеть лишь коренные жители. Голландское законодательство разрешало китайцам селиться в строго определенных районах архипелага. В частности, в конце XIX века на Яве, и то в строго определенных районах, проживало лишь 300 тысяч китайцев. Своего апогея иммиграция китайцев на архипелаг достигла в самом конце XIX — начале XX века. Так, в 1930 году в Индонезии уже проживало 1250 тысяч этнических китайцев.
С материкового Китая в Индонезию эмигрировали преимущественно мужчины, ибо считалось, что они едут временно на заработки и должны непременно вернуться на родину, где остались могилы их предков. Первое время так и было. Пробыв некоторое время в Индонезии, китайские эмигранты возвращались на родину, нередко оставляя на архипелаге своих индонезийских жен, которые охраняли имущество китайцев во время их отсутствия, но захватив с собой детей, особенно сыновей. Со временем они все чаще стали изменять «стране предков», оставаясь навсегда в Индонезии. Чистокровные китайцы ревностно сохраняли обычаи и язык предков. Что же касается детей, родившихся от смешанных браков с индонезийками (за исключением проживающих на о. Банка и Западном Калимантане), то многие из них плохо или совсем не владели китайским, говорили по-индонезийски или на местных диалектах и в определенной степени приобщались к местным обычаям и культуре. Фактически так обстоит дело и до сего времени. Во всяком случае, индийское, арабское, пакистанское и некоторые другие меньшинства в Индонезии ведут более обособленный образ жизни, чем китайские эмигранты. Тем не менее дети китайцев от смешанных 261 браков и даже внуки по-прежнему считали себя при голландцах китайцами.
На Яве, Западной Суматре и в ряде других районов Индонезии китайцы живут преимущественно в городах, и главный источник их существования — торговля. За пределами Явы, в первую очередь на островах Банка, Белитунг, Бинтан, китайцы наряду с торговлей занимаются рыболовством, работают на оловянных и других рудниках, на плантациях. В 1909 году правительство Китая издало закон о двойном гражданстве: любой ребенок, один из родителей которого китаец, в какой бы стране он ни родился, является гражданином Китая. В ответ на это правительство Голландии в 1910 году приняло закон о голландском подданстве, устанавливавший, что главным в определении подданства того или иного человека служит место его рождения. Таким образом, все родившиеся в Голландской Индии объявлялись подданными (но не гражданами) Голландии. Подобное двойственное положение заморских китайцев в Индонезии существовало до 1960 года, когда было заключено китайско-индонезийское соглашение, официально отменившее двойное гражданство.
Конституция 1945 года, принятая после провозглашения независимости Индонезии, объявила «всех детей иностранцев, родившихся и проживающих в Индонезии, гражданами Индонезии». Правда, не желающим стать гражданами Республики Индонезии предоставлялась возможность отказаться от индонезийского гражданства до 10 апреля 1947 года. После признания Голландией Республики Индонезии де-юре в 1949 году было подписано голландско-индонезийское соглашение, определявшее, что «гражданами Республики Индонезии являются и лица китайского происхождения — голландские подданные, но не голландцы, достигшие совершеннолетия к моменту передачи суверенитета, родившиеся и проживающие в Индонезии». Правительство гоминьдановского Китая выступило против этого соглашения.
Создание КНР изменило ориентацию всех хуацяо. Больше половины (1750 тысяч) выбрали Пекин, 250 тысяч из них даже стали гражданами КНР. Остальные 1250 тысяч решили ориентироваться на Тайвань. Во время Бандунгской конференции 1955 года между главами правительств Индонезии и КНР — Али Састроамиджойо и Чжоу Эньлаем было подписано соглашение об упразднении двойного гражданства этнических китайцев в Индонезии, вступившее в силу 20 января 1960 года. Взрослые хуацяо в течение двух лет должны были выбрать гражданство либо Индонезии, либо КНР. Дети же должны определять свое гражданство в течение года после достижения совершеннолетия. Те же хуацяо, которые ориентировались на Тайвань, получили статус «лиц без гражданства», продолжая находиться в Индонезии. Укрепление связей между Джакартой и Пекином имело своим следствием запрещение всех организаций, газет и школ, принадлежавших «тайваньским» хуацяо.
В связи с засильем китайского капитала, в первую очередь в сельской местности, в 1959 году Сукарно издал постановление № 10, запретившее иностранным (китайским) торговцам заниматься экономической деятельностью в сельской местности, за пределами волостных, уездных и провинциальных центров. Главная цель закона состояла в том, чтобы освободить индонезийских крестьян от широко практиковавшейся китайцами системы «иджон», т. е. скупки урожая на корню, превратившей их в издольщиков на собственной земле. В то же время вытеснение китайских иммигрантов из сельской местности привело к уменьшению экспорта, многие плантации пришли в упадок, участились перебои в снабжении населения необходимыми товарами. Ведь китайцы несколько веков подряд специализировались на заготовках сельскохозяйственной продукции, прекрасно разбирались в сортах кофе, чая, табака, пряностей, риса и других культур.
Претворение в жизнь закона № 10 в ряде случаев вызвало выступления хуацяо. На Западной Яве в районе Чинахи дело дошло до вооруженных столкновений между китайцами и подразделениями индонезийской армии. В результате к концу 1960 года 210 тысяч этнических китайцев — граждан КНР выразили желание вернуться на родину.
Воспользовавшись военным положением, действовавшим в Индонезии, руководство вооруженных сил запретило издание всех газет и журналов на китайском языке. Было также запрещено пользоваться китайскими иероглифами при написании вывесок, рекламы и т. п. Усилилась кампания по замене китайских фамилий на индонезийские, против чего решительно выступило руководство влиятельной левой организации хуацяо БАПЕРКИ. Замена фамилий проводилась в рамках ассимиляции этнических китайцев. Но самые богатые китайцы нередко уклонялись от смены фамилий. В ряде мест произошли столкновения между китайцами и индонезийцами. Среди китайцев были произведены аресты. Немало магазинов и лавок, принадлежащих хуацяо, было разграблено. Многие плантации, рисорушки, типографии и т. п., принадлежавшие китайскому капиталу, после ареста их владельцев быстро пришли в упадок, с прилавков магазинов исчезли самые необходимые товары, включая соль и мыло, чему, кстати, я сам был свидетелем. Но все это не мешало Сукарно и его сторонникам держать курс на укрепление связей с Пекином, в первую очередь на международной арене.