Властям приходится учитывать неприязненное отношение индонезийцев к хуацяо, которое нередко прорывается наружу, угрожая национальной стабильности. Осуществляются меры, направленные на укрепление позиций индонезийского капитала. С этой целью в последние годы было принято несколько постановлений. Так, в 1979 году в целях увеличения роли национальных торговцев в розничной торговле было решено, что не менее 60 % новых торговых помещений должно предоставляться в распоряжение мелких индонезийских торговцев в рассрочку по пониженным ценам. Но по ряду причин это постановление осталось на бумаге. В числе причин называют коррупцию, взяточничество, запутанность процедуры получения кредита национальными торговцами, неплатежеспособность мелких индонезийских предпринимателей, трудности в развитии торговли без ведущего участия крупного китайского капитала, у которого за плечами богатейший опыт и необходимые связи. В рамках той же политики поддержки национального капитала с 1 мая 1981 года была полностью запрещена торговая реклама по телевидению на том основании, что большинство рекламируемых товаров, выпускаемых предприятиями, в основном принадлежащими иностранному или китайскому капиталу, «недоступно простому народу».
Но судя по всему, пока эти меры не достигают своей главной цели: уменьшения неприязни индонезийцев к китайским торговцам, о чем, в частности, свидетельствуют антикитайские выступления в различных районах Явы в декабре 1980 года, а также в ноябре 1984 года в Джакарте, выразившиеся в совершении поджогов на Глодоке и в ряде других торговых центров, принадлежащих китайцам.
Следует сделать оговорку, что неприязнь к этническим китайцам в значительной мере искусственно раздувается и поощряется индонезийской буржуазией и бюрократией, заинтересованной в том, чтобы направить социальное недовольство не против имущих классов вообще, а только против богатых китайцев. Впрочем, во время неоднократных беспорядков на расовой почве страдают в основном мелкие китайские лавочники и мастеровые. Верхушка же китайской буржуазии, тесно связанная бизнесом с верхушкой индонезийского бюрократического аппарата, чувствует себя в полной безопасности. О том, как хуацяо удается выжить, больше того — процветать в условиях, мягко выражаясь, неблагожелательного отношения к ним со стороны большинства населения страны, лучше всего, пожалуй, говорят материалы исследований, проведенных редакцией авторитетного индонезийского журнала «Скец Маса». Вот что писал журнал по поводу этнических китайцев (привожу в сокращенном виде):
«Кое-кто считает китайцев добрыми соседями. Говорят также, что они оказывают большую помощь представителям местных властей, в частности своей обязательностью. Действительно, если в доме китайца ночует кто-либо посторонний, китаец непременно доложит об этом представителям власти и не просто доложит, но приложит какой-нибудь подарок: что-нибудь из съестного, материал на платье, на брюки и т. п. Какие индонезийцы поступают подобным образом?! Если, например, китайцу понадобилась какая-либо справка, он не забудет возместить стоимость бумаги и чернил, а также труда, затраченного на составление справки. Богатый китаец непременно дружит со старостой деревни. При любой поездке, особенно заграничной, китаец привозит старосте подарки. В случае болезни старосты или кого-либо из членов его семьи китаец обязательно навестит больного и купит за свой счет необходимые лекарства. Если в семье старосты какое-либо торжество — свадьба или другое, китаец непременно сделает богатый подарок, одолжит автомобиль. Нужно ли после этого удивляться, что китаец и староста становятся добрыми друзьями? Приобретает ли китаец землю через подставных лиц, открывает ли предприятие, ему обеспечена поддержка старосты.
Подобным же образом богатые китайцы дружат и с волостным старшиной и с бупати (начальник уезда). Задумал, например, бупати построить себе новый дом, чтобы спокойно и приятно дожить свой век после ухода на пенсию. Ну как можно позволить бупати отрываться от государственных дел по такому пустяку, как строительство дома? Этим займутся друзья бупати — китайцы. Вероятнее всего, они подарят бупати уже готовый дом. Их не надо ни о чем просить. Они сами готовы предупредить любое желание начальства, и, главное, тихо, без огласки. Они всегда берегут доброе имя друга и покровителя. Как же не оценить подобную деликатность?»
Мог бы губернатор Джакарты (в начале 70-х годов) без помощи китайцев собрать в течение нескольких лет сотни миллиардов рупий на нужды развития города? Некоторые называют «сомнительными» способы, с помощью которых изыскивались эти средства. К числу их относится китайская азартная карточная игра «хва-хве». Впоследствии из-за резких протестов со стороны общественных организаций китайские дельцы заменили «хва-хве» лотереей. Через некоторое время по инициативе все тех же предприимчивых китайцев были открыты казино, игорные дома и т. п. Пример Джакарты оказался заразительным. Мэры многих других городов, руководители волостей, бупати и губернаторы в различных районах страны по инициативе местных китайцев открыли подобные же заведения с целью «изыскания средств на развитие районов».
Китайцев упрекают в том, что они далеко не бескорыстно оказывают материальную помощь представителям властей. А разве процветание последних не на пользу государства? Правда, можно привести примеры действий китайцев, наносящих ущерб государству. Глава акционерного общества «Синар семеста» Ан Чонг Гван надул сотни своих компаньонов — мелких акционеров. Он не только не заплатил им обещанные проценты, но и присвоил их капитал на общую сумму миллиард рупий. После суда Ан Чонг Гван бежал за границу, предварительно переведя туда похищенные Деньги. Бежал за границу и другой крупный делец, по имени Тан Чонг Хоа, прихвативший с собою принадлежащие казне 2 миллиона долларов.
Представляется, что все сказанное выше проливает определенный свет на то, каким образом этническим китайцам удается процветать и не пользуясь симпатиями коренного населения Индонезии.
БАЛИ — ОСТРОВ БОГОВ И ДЕМОНОВ
Самый пленительный из почти 14 тысяч островов Малайского архипелага — Бали я оставил «на сладкое». Дать представление о Бали, тем более в одной главе, невероятно трудно. А потому ограничусь лишь некоторыми личными наблюдениями.
Мне в жизни повезло. Редко кому довелось так много бывать на Бали. Посетивший лишь однажды остров, советский биолог О. Б. Мокиевский в книге «Нусантара, записки биолога об экспедиции в Индонезию» (М., 1967) так описывает свое впечатление от Бали: «Наши рты широко раскрылись, чтобы не закрываться потом на протяжении всего нашего пребывания на сказочном острове». Нечто подобное испытал и я, когда впервые попал на Бали в 1960 году. С тех пор я побывал там около 20 раз, и рот у меня до сих пор открыт. И как ему не быть открытым, если Бали напоминает громадную сцену, на которой без антрактов разыгрывается красочный спектакль, исполняют который все жители острова — от мала до велика. У этого грандиозного спектакля двадцать веков истории, созидательный труд сотен поколений балийцев, богатейшая культура, талант, любовь жителей к своему волшебному, уникальному острову, стремление сохранить его своеобразие.