– Меня не интересует твой опыт, Бланш. Где моя мать, и по какой причине ты находишься в спальне, принадлежащей ей? – Резко спрашиваю ею.
– Так вас не предупредили? – Она изгибает чёрную бровь и, подхватывая какой-то тюбик, выдавливает суспензию на ладонь.
– Нет.
– Так как ваша матушка больше не является женой Тедди, то не имеет права занимать главную спальню супруги. Эти ваши британские семейные кодексы очень утомительны, я в них глубже не вдавалась, но мне любезно предложили занять эту комнату, пока я здесь. Это довольно мило, не находите? – Она втирает в волосы вязкую жидкость, от которой и исходит этот аромат ванили. А масло имеет ноты орхидеи.
– Нет, не нахожу. Ты выселила мою мать и ещё смеешь так язвительно говорить об этом? Чего ты добиваешься, Бланш? Какое задание тебе поручил Уилсон? – Как только я произношу имя её первого и главного клиента, руки этой женщины замирают, и она оборачивается ко мне. Её зрачки расширяются, хотя других подтверждений меткого попадания в цель не наблюдается. Никакой дрожи от страха, никакого нервозного подёргивания губ, а только спокойствие и смех. Да, именно смех, который она сдерживает.
– Уилсон? Так вы вычислили моего друга только сейчас? Теряете хватку, мистер Рассел, ведь я никогда не скрывала, что Джонни был тем, кто предложил мне отправиться в увлекательное путешествие вместе с ним. Наоборот, об этом начали говорить, как только наш самолёт коснулся английской земли в аэропорту. Ревность его жены, угрозы детей, и даже были покушения на мою жизнь. Это так интересно, вы не представляете, но, увы, вскоре он стал слишком скучным, и мне пришлось ему отказать.
– Ложь. Ты работаешь на него. Из-за тебя мой отец ушёл в отставку, чтобы освободить дорогу одному из людей Уилсона и, наконец-то, добраться до денег. Не делай из меня идиота, Бланш, я хоть и терпеть не могу людей, но слежу за ними и замечаю больше, чем ты можешь представить. И я хочу получить ответ, пока не поделился своими умозаключениями с более высокопоставленными людьми, чем твой покровитель. Это приведёт к тому, о чём я предупреждал ранее, но всё же, я позволю тебе скрыться, даже помогу в этом, если услышу честный ответ, – требовательно подхожу к ней. Она даже не дёргается, стоит передо мной обнажённая, с блестящими глазами и приоткрытыми пухлыми губами. Без косметики она выглядит намного моложе, в этом я был прав, её образ жизни правильный, и она очень следит за собой. Очень, могу даже добавить, с маниакальной тщательностью, вспомнить только то, что между бёдер нет волос. Извращение. Наверное. Не знаю. Я должен сконцентрироваться на другом.
– Можно? – Она делает шаг вплотную ко мне, её соски соприкасаются с моей сорочкой, отчего моё личное пространство полностью нарушается. Её аромат создаёт тяжёлую дымку вокруг нас, воздействуя на головной мозг, но мой устроен иначе, и я лишь наблюдаю за тем, как цветочные молекулы забивают мелкие свободные поры, но не достигают цели.
Её рука тянется к моей, находящейся за спиной, и я чувствую, как влажные тёплые пальцы касаются моей кожи.
– Что…
– Тише, мистер Рассел, помните, вы мне неинтересны, как мужчина, но я вам кое-что покажу, – шепчет она и сильнее тянет мою руку к своему телу.
Эта женщина странная, безумно странная. Позволяю ей раскрыть мою ладонь и положить её на место между грудей, где меня ударяет стук её сердца. Не помню, чтобы когда-то касался женского тела, я ненавижу это, как и людей в принципе. Мне некомфортно, и меня это начинает душить.
– Слушайте. Вы сделали неверный вывод, мистер Рассел. Я шлюха, которой оплачивают её работу, она состоит в том, чтобы ваш отец был всегда удовлетворён и счастлив. С Джоном мы давно не виделись, даже если это и происходит, то времени на разговоры нет, только на получение того, чему я обучена. Ни о каком заговоре против вашего отца речи не идёт. Я не собираюсь влезать в политику, она меня не возбуждает. Теперь вы понимаете, что я говорю правду. Каков мой пульс?
– Семьдесят три удара в минуту, – моментально отвечаю я. – Но это ничего не доказывает, только то, насколько ты умеешь держать себя в руках и не поддаваться панической атаке. Меня не удивить этим, поэтому я узнаю правду. Да, на это уйдёт какое-то время, но я буду всё знать, и тогда этот пульс изменится. Надеюсь, что пропадёт вовсе.
Резко дёргаю рукой и отступаю назад. Мою ладонь неприятно покалывает, и такое чувство, что она меня испачкала или же оставила какое-то клеймо на коже. Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются. Ненавижу, когда меня трогают и заставляют ощущать чужое дыхание рядом. Гадость.