– Странно. Ты же, вроде как…
– Да-да, прилетела в Питер в свое время. Больно уж не терпелось, так вот. Хотя, могла и поездом доехать. И ездила не раз. Но это долгая душещипательная история. А вообще, я дико боюсь. Причем даже не знаю, чего больше – то ли высоты, то ли упасть с нее, то ли того, что от меня ничего не зависит.
– И как ты справляешься? – немного смущенно интересуется Леша.
– Обычно пью снотворное, если есть рецепт. Или набираюсь, как сейчас. Очень помогает, когда рассудок напрочь размыт. Смотришь на все как бы со стороны.
– Жутковато.
– Ну, да. Если что-то случится, я просто ничего не узнаю. Никак не отреагирую. Если буду под снотворным, то вообще не проснусь. Прикинь.
– Ну, по практике моих перелетов – а их было немало, – все возвращаются целыми и невредимыми.
– А я каждый раз, садясь в самолет, делаю шаг в пропасть. Так мне кажется. И это не проходит. Может, когда-то сбудется.
– Не каркай, – улыбается Леша, поправляет свой ремень и достает инструкцию по безопасности из кармашка сиденья.
– А что? Каждый взлет – маленькая смерть, – пожимаю плечами, глядя в окно. – А потом рождаешься заново, и все здорово.
– Ну, да, – кивает Леша. – Жвачка с ментолом тебя выдала, сознаюсь.
– Блин, так и знала, – вздыхаю и посмеиваюсь. – Сильно палюсь?
– Агась. Особенно с этими историям про маленькую смерть. Спи давай. Скоро будем в отеле, переспим с этим, а там подумаем, как лечить твою аэрофобию.
– Поездами.
Тем временем, самолет выезжает на взлетно-посадочную полосу, и времени подумать почти не остается. Моя знакомая летела на когалымском аэробусе. Человек невероятной жизненной силы, работоспособности, надежности – как в офисе, так и в жизни. Мы не виделись уже полгода и все собирались сесть за бокалом вина и обсудить все происходящее, но постоянно что-то мешало. У меня ребенок, у нее работы выше крыши, командировки, выставки. Уже после ее отпуска в Египте точно планировали встречу. Последнее, что я от нее услышала перед прощанием на одной из выставок – как она устала и как сильно хочет отдохнуть от этого всего. Всем казалось, что она живет работой, а она хотела вернуться к настоящей жизни, продравшись сквозь весь этот бизнес других людей, вооружившись зарплатой и шикарным резюме. Но вида не подавала. А потом все это исчезло и перестало иметь вес. Наверное, когда-то привыкаешь терять людей. В том или ином смысле.
Впиваюсь пальцами в подлокотники, ощущая вибрацию и слегка приглушенный рев двигателей, пронизывающий салон. Всего-то нужно пережить момент взлета, а потом – успокаивать себя тем, что ты уже ни на что не влияешь. Просто начать, а дальше смотреть, как все это разворачивается само собой. Как всегда. И каждый раз я остаюсь наблюдателем за своей жизнью, сколько бы я себя ни убеждала, что я – ее властительница. Каждый на том аэробусе над Синаем думал, что он – властитель своей жизни. Кто-то со стороны решил поставить на этом крест. И выходит, что мы совершенно не властны над всем, что с нами происходит. Может, это оправдывает и мою собственную инертность в данный момент? Или я просто хочу так думать.
Земля уходит вниз, самолет ложится на левый крен, и в таком далеком, словно нереальном иллюминаторе я вижу здания, огоньки, полосы дорог, и все это расплывается перед моим остекленевшим взором, перемежаясь с болью в суставах пальцев, и я ощущаю на моей левой руке другую руку. Лешину. Я рефлекторно ослабляю хватку, ощущая тепло другой руки. Что-то в нас, людях всегда подсказывает, что если кто-то дал нам руку, то можно ничего не бояться. Что мы не одиноки. Что можно ждать лучшего. Леша улыбается мне, говорит, что все в порядке, но так ли это, я не могу проверить, и мы несемся…
{14}
…и проблем у нас будет еще больше, – разъясняет мне Олег тоном учителя первого класса для умственно отсталых.
– Вы можете не повторять это так часто и так громко, – я уже не в состоянии скрыть раздражение и просто пытаюсь быть тактичной.
– Сам факт того, что Шалаев вышел на меня, говорит о его некоторой… – Олег деловито шмыгает носом, – …осведомленности о ситуации. И тут у нас два варианта.
– Один, – полушепотом вставляю свои пять копеек я.
– У нас два варианта, – настойчиво повторяет юрист. – Либо он в курсе ситуации с самого начала, и Ваша версия верна, либо он очень быстро ориентируется в ситуации, несмотря на свое изначальное ошеломление – и далее по тексту.
– Я не верю в случайности.
– И в чудеса тоже, наверное, не верите, ага?
– Последним рубежом был Дед Мороз, – усмехаюсь.