– Иногда я не понимаю людей, – вздыхаю я.
– В каком смысле?
– Не понимаю, как можно быть такими жестокими по отношению к тем, кого любишь. Как можно вообще допустить насилие в адрес любимого?
– Я тоже не знаю, – Андрей нежно поглаживает меня по голове, и это немного успокаивает меня – напряженную, готовую к любому ответу. – Никогда не понимал. Мне кажется, все можно решить по-хорошему.
– Но люди, тем не менее, срываются и творят такие вещи, – качаю головой.
– Да плевать на них, – вздыхает Андрей и переключает канал.
Он оставляет какой-то из современных российских мультиков, и это меня вполне устраивает, потому что сейчас мне не хочется думать ни о чем из важного и серьезного, и даже о перспективах того, что будет между мной и Андреем, когда он станет папой, думать лень, и я сосредотачиваюсь на тепле его руки, легонько треплющей мои волосы, и все, что происходило…
{8}
…но я все также держусь особняком, и мне чаще некомфортно в присутствии тех людей, с которыми я провожу пять дней в неделю – то есть, в общем-то, большую часть жизни. Это вообще странно – доверять тем, кто тебя окружает по восемь часов каждый рабочий день, в рабочее время, но встретившись вне офиса – теряться и начинать отстраняться от каждой из бесед, в которую тебя пытаются вписать. Но хуже того – я не знаю, хочу ли я это перебороть.
– Привет, Ирочка.
Я вздрагиваю от этого сильного, уверенного голоса, врывающегося в мое заполненное внутренним диалогом одиночество и пытаюсь что-то промямлить, но из связного получается только глупо улыбнуться.
– Все в порядке? – спрашивает Игорь Елисеев то ли по-хозяйски, то ли встревожено – за его крепким, уверенным голосом спрятано столько интонаций, что разобраться в них совершенно невозможно.
– Конечно, – стараюсь улыбнуться пошире, и прочти сразу понимаю, что становлюсь похожей на умственно отсталую. – Я просто немного…
– Устала? – усмехается Игорь. – Немудрено. Год вышел тяжелым, нет?
– Есть немного, – вздыхаю нарочито тяжко, хотя внутри что-то регулярно вздрагивает, словно призывая сплясать «калинку» прямо посреди банкетного зала. – Все эти провальные тендеры, суды, ФАС…
– У тебя не было провалов, были просто неудачные условия закупки, – Игорь отпивает немного вина, быстро облизывает губы и хмурится. – Забудь. Знаешь, я тут подумал…
– Игорь Михалыч, – абсолютно бестактно врезается в наш разговор Коля Воробьев – коммерческий одной из фирм Игоря, базирующейся в подмосковном Дзержинске; он отчаянно хватается за руку босса и так же излишне энергично ее трясет. – Мое почтение. Как Вы?
– Отлично, – усмехается Игорь. – Но опоздунов все также не люблю.
– Простите великодушно, – подступает к этой компании генеральный той же фирмы, относительно тактично оттесняя меня на задний план. – «Сапсаны» ходят абы как, ей-богу.
– Да-да, и самолеты тоже задерживают, – Игорь оглядывается на меня, и я крокто улыбаюсь, киваю и отхожу, поскольку совершенно не желаю слышать напыщенную болтовню москвичей.
Даже когда ребята из Подмосковья работают на тебя, хозяина из Питера, при всем их постоянном прицеле взглядом тебе в рот, они все равно считают, что познали жизнь куда как глубже. Эта мнительность сквозит во всем, и даже стоя сейчас рядом с Игорем, который с усмешкой смотрит на все эти понты и попытки держаться наравне с тем, кто действительно стоит у руля глобальной системы, причем не по наследству, а по праву основателя, эти двое подмосквичников продолжают что-то из себя строить. Нет, я ничего не имею против Москвы. Красивый город, особенно летом. Но почти все, кого я оттуда знаю, просто конченные козлы, не иначе. А вот Игорь – совершенно другой. Впрочем, какое мне до него дело, если подумать? У него в кармане вся группа из доброго десятка фирм разных профилей, и он считает совершенно другие деньги. Не могу представить, что он мог бы когда-то работать на зарплату. Он один из тех мужчин, которые настолько сильны внешне и по манерам и внушают такое уважение, что невозможно представить их мальчиками с юношескими угрями и первой безответной любовью, равно как и ослабшими безвольными стариками. Кажется, что Игорь всегда был таким – уверенным в себе, надежным, излучающим доверие и…
Ну, что ты там думаешь, глупышка? Какие слова ты хотела себе сказать?
Нет, это не то. Это не имеет смысла даже обдумывать.
Завязывай уже, мы же с тобой в одной лодке, ага?
Ну, хорошо.
…и притягивающим к себе, порождающим желание быть с ним рядом, быть под его защитой. Но у меня уже есть тот, кому я могу доверять, и все эти мысли – лишь абстракции, просто игра воображения. И взгляд его, обращенный ко мне – лишь дань вежливости.