– Да ладно, вы занимались реконструкцией БДТ? Серьезно? – проявляет невиданный интерес к рассказу Юли про какой-то проект архитектурного бюро, где она работает, девица Андрея.
Я стараюсь следить за его реакцией на все, что она говорит, и пока не заметил ничего, кроме скептических усмешек или полного безразличия – иногда обращаемого в интерес к происходящему у него в «айфоне».
Пока Юля рассказывает про этот проект, стараясь подбирать наиболее простые выражения, потому как даже слово «реконструкция» эта девица подбирала и выговаривала очень долго и мучительно, я предлагаю Алене подумать над заказом, и мы обсуждаем меню, и она периодически пристально на меня смотрит, будто замечая то, как меня иногда подергивает от пульсирующей периодически боли, хотя мне казалось, что я уже научился это дело скрывать.
– Как ваше маленькое счастье поживает? – поймав подходящий момент, когда тема архитектуры уже всем успела надоесть, спрашивает Юлю и Диму Алена. – Еще в школу не пошел?
– Сплюнь, – морщится Дима. – Я разорюсь, когда это все начнется.
– Ой-ой, а на эту няню ты, смотрю, бабла не жалеешь, – театрально разводит руками Юля и поворачивается от Димы к нам. – Даже слышать не хочет о замене, хотя нанял девицу из дорогущей конторы, в которой, по ходу, заодно элитных проституток держат – у них как раз два телефона на сайте.
– Так, забота о Грише – это святое, здесь нужно брать самое лучшее, – поднимает палец вверх и смеется Дима.
– Хитрый ход, – впервые вписывается в эту болтовню Андрей, пока его девица тупо улыбается, глядя на свой бокал с шардоне.
– Вот и я так считаю, – фыркает Юля.
– Да что вы все несете? – всплескивает руками Дима. – Ничего у нас не было с этой няней и не планируется. И второй номер там не для вызова жриц любви, а потому что клиентов слишком много.
– Ну, понятное дело, – кивает Юля. – Эта мадам приходит к нам в чулках в сеточку, с декольте, в коротких юбчонках, топиках каких-то – хорошо еще, не черных и не с плеткой.
– Вот именно – не черных и не коротких, на ней все пастельных тонов и довольно приличное, – промочив горло пивом, замечает Дима. – И вообще, это обусловлено наукой, дорогая, не нам это осуждать.
– Сексологией? – усмехается Юля.
– Конечно, – радостно разводит руками Дима, едва не разливая пиво. – По одной из педагогических методик, мальчик с малолетства должен быть окружен женской сексуальностью, и тогда он к ней привыкнет, и точно вырастет гетеросексуалом.
– Два ноль в нашу пользу, – уже откровенно смеется Андрей, и эта реплика даже меня заставляет улыбнуться, хотя весь этот диалог не вызывает у меня особого восторога, и на то есть веская причина.
– Более того, – не унимается Дима. – Именно грубость, отцовский прессинг и волосатые задницы в «семейниках» – это то, что притягивает ребенка подсознательно к гомосексуальным наклонностям. Доказано учеными, Юленька.
– Британскими, по ходу, – вздыхает Юля. – Ладно, надеюсь, она его хотя бы не совратит до школы, а то будет очередная история, как с той училкой с размалеванными губами.
Приносят закуски, и разговор понемногу переходит в другое русло, но мысли о том, что я, вероятнее всего, не смогу иметь детей, меня все также не покидают. Занятно, но боли чисто физического характера усиливаются, когда переживаешь. Казалось бы, сомнительная связь – чем больше нервничаешь, тем больше должно быть не до физических страданий, но по факту все наоборот. Эффект суммирующихся факторов. Кстати, надо будет забрать результаты спермограммы. Если там уже все плохо из-за нарушения кровообращения, то шансы на то, что Алена станет матерью моего ребенка, почти нулевые. А от нее подобные мысли поступали все чаще – до того периода, пока мы не стали общаться реже, конечно.
Наивный чукотский парень, Федя. Ты думаешь не об этом, на самом деле. Ты думаешь о последствиях, которые, вероятнее всего, уже почти наступили. И ты пытаешься лечить причину и думать, как быть с ней, но уже упустил вожжи, и сейчас Алена поглаживает твое колено и жмется к твоему плечу просто по привычке, а не потому, что ей этого действительно хочется.
Все обезболивающие остались дома, а просить у Алены но-шпу, нурофен или еще какую ересь из ее сумочки будет как неудобно, так и неэффективно. Уже в районе десерта боли ниже пояса становятся сильны настолько, что я вынужден отпроситься сполоснуть руки, и я вваливаюсь в туалет и с грохотом захлопываю дверь и пытаюсь сесть на закрытую крышку унитаза, но мои планы исправляет потрясающей силы спазм, и я из полуприседа опускаюсь на пол и скручиваюсь на полу рядом с унитазом, благодаря местных рестораторов за удобные и просторные туалеты.