Вот только есть нюанс. Стрела господа может оказаться шаровой молнией. И тогда мне хана. Да даже без болезней такая стрела – осознание того, что надо жить свободно, – может добить человека еще быстрее, чем жизнь по инерции – наркоманей, случайно подхваченным СПИДом, алкоголизмом или еще чем. Не каждый понимает, как пережить осознание этого момента перемены в себе и не уйти в себя и не просрать себя, а, наоборот, открыть для себя целый мир. И я не осознавал. Я просто стал уродом, который потерял деньги, девушку, общение с друзьями, все чувства, и теперь…
Опа. А вот это интересно.
У меня резко кружится голова, и мир переворачивается с ног на голову. Меня рвет на лету, и я падаю лицом прямо в лужу собственной блевотины. Не очень-то приятно, хотя и тепло. Все тело пронизывает дикая боль, и я ору, что есть сил, потому что кажется, что так может стать легче.
Рядом останавливается какая-то машина с мигалками, и я молю небеса, чтобы это были не менты, но кто, кроме них?
Меня поднимают рывком, и наступает темнота.
Вернувшись домой, я обрушиваюсь на диван и понимаю, что не узнаю собственного жилья. Мерзкий, грязный притон, на котором так и написано, что он достался мне по наследству. Шов после повторной операции ноет до сих пор, хотя прошло уже недели три. Я пытался настаивать, чтобы после отсечения второй тестикулы меня оставили в покое и дали уехать домой, но Алена настояла на том, чтобы за мной присмотрели в стационаре. Я не мог смотреть ей в глаза даже когда она приходила поговорить, а вот с лечащим врачом я поговорил основательно.
Благодаря связям и деньгам Антона – Алена ни разу не скрывала это, и даже с этого начала, – мне провели операцию во внеплановом порядке и назначили гормональную терапию. Фактически, меня не особо-то и спрашивали, надо ли оно мне, потому как риск перехода в четвертую стадию оказался настолько высок, что решать нужно было буквально за день. Как оказалось, первая операция и все те хождения по мукам в виде «химии» были напрочь неэффективны, и рак продолжал работать дальше. Его немного приостановили в плане развития метастаз таблетки, но все это было в пользу бедных. Я продолжал умирать и истощаться все те недели после операции, потому что во мне была вторая бомба замедленного действия. Теперь я понимаю кота, который был у меня в детстве. Страдал, бедняга, без шаров. Только я не страдаю. Я еще пытаюсь осознать. И получается не очень здорово.
Володя наливает себе еще стопку и в очередной раз возмущается тем, что я не пью.
– Давай, через месяцок, – усмехаюсь. – Я еще тебе фору дам. Но не сейчас.
– Ладно, рассказывай, какие планы. Работа есть?
Я вяло сообщаю ему о том, что планов у меня немного, а работу я потерял. Но не потому, что мне было как-то не до нее в последнее время, а потому что контора, все-таки, схлопнулась, и теперь все надо начинать по-новому. Володя предлагает место в фирме, где работает он, рассказывает детали, и я обещаю подумать.
– Вот, тогда на следующей неделе и скажешь. Но я тебе говорю, тема стоящая, приедешь в офис – все поймешь. Кстати, заодно с Анжелой тебя познакомлю.
– Секретарша твоя что ль?
– Ну, до секретарши мне еще, как до Китая раком, а Анджела у нас закупщица. И я ее шпилю. Ну, еще живем вместе. Как-то так.
– Круто.
– Слушай, а ты как сейчас… ну…
– Не начинай.
– Все, забей. Просто – если надо девочку подыскать, помочь со встречей…
– Володя.
– Все-все. Я ж из лучших побуждений.
На самом деле, ситуация не так плоха, как могла быть. Как выяснилось, если сидеть на гормонах и не превышать дозировку, то есть еще какие-то там варианты даже иметь секс. Но каким он может быть, мне трудно сказать. По ходу, пора возвращаться на форум, к ФриМену сотоварищи с повинной. Или под другим логином.
По телевизору, который я внезапно обнаружил у себя дома, ловлю репортаж о том, как какая-то дамочка, в свое время приехавшая в Питер из Мурманска, села за убийство хахаля, который хотел изнасиловать ее дочь. В отличие от того случая с придурком, который пару лет назад или вроде того вынес ребенка на мороз, она долго не церемонилась, и быстренько разрешила ситуацию с правосудием. Вот только тут уже никто не узнает, а правда он пытался кого-то насиловать, или просто не удовлетворял ее или разбрасывал носки по квартире.
Зима вообще выдалась неспокойной. Уже которую неделю дети убивают себя из-за участия в каких-то играх по соцсетям, где угрожают убить их родственников. Вокруг все находят какие-то безумные увлечения, а я вышел на примитивную и скучную работу в клиентский отдел, в контору Володи. Анжела оказалась не особо приятной на лицо толстушкой, и вопросы о том, стоило ли расходиться с Таней, на которую, несмотря на отсутствие модельной внешности, хоть без слез смотреть можно было, образовались валом, но ни один из них я, по крайней мере, по трезвяку не задам.