– Слушай, а Светка вышла-таки замуж, – выдает Ольга, отпив вина.
Светка – ее двоюродная сестра. Они довольно близки, и Светка раздражает меня гораздо сильнее, чем Ольга в месячные и эти отвратительные черные тальятелле с огромными глазастыми креветками за тридцать евро вместе взятые.
– За того агента по недвижимости, с которым год жила, – продолжает Ольга. – Я вообще заметила в последнее время среди людей тенденцию выскакивать замуж побыстрее, соображать детей по молодости, пока не поздно. Может, и нам что-то такое замутить, а?
Я не очень понимаю, всерьез она или в шутку, но наш возраст и финансовый статус вполне позволяет заговорить о браке и детях всерьез. Вот только есть еще кое-что, что несколько меняет ситуацию.
– Не знаю… – заминаюсь.
Господи, как бы я хотел трахнуть эти сиськи…
– …мне кажется, что это… – снова заминаюсь.
…взять эту суку, сорвать с нее крестик, воткнуть длинной частью ей в зад и посадить на него, а потом просунуть между ее сочных буферов…
– … не самая лучшая идея на данный момент. Я уже говорил, что институт брака, как мне кажется…
…и кончить прямо между них, залить ей всю грудь спермой, а потом заставить все стереть руками и сожрать.
– …несколько изжил себя. Нам ведь и так неплохо, а?
– Да, я слышала все это и раньше соглашалась с тобой, – жмет плечами Ольга. – А сейчас начинаю задумываться об этом. Ну, знаешь…
Она не продолжает. Принимает расстроенный вид, и мне даже кажется, что она действительно несколько расстроена. Смотрит в тарелку. Измельчает вилкой зелень. Возможно, ее действительно расстроила моя позиция и то, как я ее высказал. Это значит, что она еще что-то чувствует, что для нее что-то имеет ценность. Она чувствует, что что-то во мне не так. Я, наверное, должен бы обрадоваться этому, но по факту мне плевать. Я вижу кое-что другое.
Я отрезаю маленький кусочек мяса, кладу его в рот, долго и упорно, с сизифовой настойчивостью жую его, но проглотить не могу. Быстро протискиваю кусочек за щеку и тактично отпрашиваюсь в туалет.
Захожу в кабинку, выплевываю мясо в унитаз. Захлопываю крышку и сажусь на нее. Я не знаю, почему все так часто повторяется. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – сплошной набор репликаций одних и тех же моментов. Повторения дней. Повторения моментов. Повторения ощущений. Желудок отказывается принимать еще что-то. Я ощущаю, как внутри все сжимается, и представляю себе Ольгу в свадебном платье. Хныкаю. Спускаю воду в унитазе. Стараясь не зацепить взглядом свое отражение в огромном зеркале, выхожу из туалета.
Сразу же ловлю с ближайшего столика стратегически важную информацию на английском о том, что WikiLeaks «выгрузил» в Сеть около четырехсот гигабайт разоблачений, но все они под ключом, а ведь так хотелось посмотреть. Прыщавая девчонка, которой это все с фанатизмом рассказывает паренек в очках, явно скучает. Я был бы готов ее развлечь, не будь она страшнее моей половой жизни в 14 лет и не жди меня еще пока Ольга.
Сажусь обратно.
– Тебе нехорошо, милый?
Подтягиваю уголок рта в ответ.
– Нормально. Что-то аппетита нет. Наверное, этот сок испортил.
Логика моего суждения запредельно стройна, но Ольгу это не смущает, да и вряд ли она вообще меня слушает. Я смотрю на нее украдкой, стараясь не поймать ответный взгляд. Черту я пересек. Но застрял где-то посередине. Я ничего не чувствую. Вообще не понимаю, что делать дальше.
– Ты меня любишь?
Вопрос заставляет Ольгу замереть, медленно поднять взгляд на меня, отложить вилку, которая только прекратила издеваться над зеленью и принялась за рыбу. Рыба оказалась удачливее.
Ольга мнет губы, легонько чешет щеку, облизывает губы.
– Странный вопрос, милый.
– А что такого? Я его никогда не задавал.
– Я тебе тоже. Мы, вроде как, договорились не парить друг друга формальностями, а руководствоваться чувствами.
Золотые слова. И ведь она не врет – она так и делала всегда. Вопрос лишь в том, куда она вставляла здравый смысл, чтобы все, что она строила чувствами, не рухнуло, как замок из песка, построенный малолетним инвалидом по уму. В моей голове крутится фраза «Два с половиной года».
– Наверное, да. Но ты не хочешь ответить?
Она улыбается – натянуто, с горчинкой. Кладет руку на мою, безвольно протянувшуюся вдоль стола. Наверняка, ощущает холод. Я сейчас, наверное, также холоден, как когда-то была залитая чем-то серым и бесформенным рыба на тарелке Ольги. В моей голове крутится фраза «Два с половиной года вдребезги». Забавная фраза. Даже смешная.