– Я пока не буду ему звонить, – вздыхает он почему-то. – Но чувствую, в какой-то момент, мне припрет. Не могу жить скучно, знаешь? Не угорать.
– Понимаю.
– А ты?
– А я отдыхаю. Фильтруюсь, адаптируюсь. Но созвонимся как-нибудь.
– Конечно. Ну, я погнал. Пора прочищать зойкины скважины.
– Зайкины?
– Нет, зойкины. Она – Зоя, прикинь?
– Страшно себе представить.
– Сиськи – лакшери, – улыбается во все зубы Миша, машет рукой, отворачивается и уходит.
Я долго смотрю ему вслед, наблюдая за тем, как отдаляется мое убежище от Ольги. Или от того, что я сам себе надумал в ее лице.
У меня нет его номера. И у него – моего.
Я думаю только об этом, возвращаясь на пляж, где уже лежит уставшая от коктейлей Ольга.
Серега позвонил мне в тот вечер нежданно-негаданно. Твердил, что надо поговорить. Его голос уже намекал на то, что случилось нечто страшное, и у него, быть может, есть последний шанс что-то исправить. Правда, по тому, как он произнес в конце разговора «давай», можно было сделать вывод, что шанс уже исчерпан, и ему просто надо высказаться. Так, в общем-то, и вышло.
Мы встретились в кафешке недалеко от моего дома. Серега был на взводе. Его потряхивало, и речь его была обильно сдобрена чем-то крепким, хотя он и был за рулем. Сомневаясь, что он принимал корвалол, я поинтересовался, какого хрена он поехал пьяным.
– Какая разница? Дай мне в морду.
От такого предложения я, несмотря на его соблазнительность, признаться, опешил.
– Поехал вконец?
– Если ты мне дашь по роже, это будет справедливо. Но я просто не могу… – Серега протер и без того сухой рот рукой. – Понимаешь, я просто не выдержал. Мы с тобой со школы знакомы. Ты мне здорово помог тогда, с Чкаловым, и…
– Забудь уже, – махнул я рукой. – Че ты вообще несешь? Приступ лирики? Че за херня, да еще и вечером в среду? Опять паленого «джонни уокера» вырубил?
– Да оторвись ты от того, что я пил, – Серега начинал психовать еще больше, но с видимым усилием понизил тон. – Ты лучше скажи, ты свою бабу любишь?
– Допустим, – я облизнул губы. – Че за говно, Сережа?
– Полное говно. Я, – с каменной убедительностью выдал Серега. – Полнейшее. Короче, помнишь вечер девятнадцатого апреля?
– Допустим.
Я помнил. Совместив сказанное Серегой, я вспомнил, что тогда дал добро Ольге задержаться на работе. Она отказалась от того, чтобы я ее забирал и попросила приготовить что-нибудь вкусненькое к ее приходу. Да, раньше я еще и умел готовить не только макароны и полуфабрикаты. Раньше.
– Так вот, твоя девчушка в тот вечер была со мной и с Артуром – с ее работы такой, длинный чурка.
Я замолк. Вжался в кресло, посмотрел в сторону барной стойки. Вернулся взглядом к Сереге.
– Ты понимаешь, это, блин…– Серега явно начинал плакать, но я хотел, чтобы он рассказал все, и поэтому ухватил его за руку и сжал до боли.
Серега вякнул что-то несвязное, одернул руку. Я отпустил.
– Короче, я не мог так, понимаешь? Ну, пошло по пьяни, слово за слово, а мне вроде как и до фени – чья она там. Я вообще обо всем забыл. А Артуру было просто насрано, понимаешь?
Я кивнул. Ощутил, что мое лицо одеревенело, руки похолодели, желудок традиционно сжался, словно в страхе, что я пойду и сразу наглотаюсь с горя таблеток.
– И это был ахтунг. Твоя – она трахалась, как ведьма, и заявила, что на таблетках уже в процессе. Я сидел и смотрел, догонялся шампунем, мне было как-то…
– Че там было? Подробно, – потребовал я и встретил ошарашенный взгляд Сереги.
– Слышь, может, в жопу подробности? Я не могу…
– Я тебя из окна выкину на хер, если будешь препираться.
– Ладно, может, и мне так легче станет. Нет, не станет, – Серега поднял чашку с кофе и тут же поставил обратно, едва не пролив. – Короче, мы забрались в квартиру Артура тогда. Нахряпались еще в дороге – все, кроме него, конечно. Он уже принял на месте. В итоге, мы сообща раздели твою…
Серега прервался, и это едва не стоило ему сломанной челюсти, но он об этом так и не узнал. Многие знания – многие печали.
– Ну, – я уже завелся, ощутил прилив огромных горячих потоков к щекам, к горлу, к глазам; ощутил легкое удушье.
– Ну, и я сел в кресло, кожаное, – Серега немного качался, и это меня здорово раздражало. – Стал жрать шампанское из бутылки и смотреть, как Артур жарит ее… Ну, ты сам понимаешь…