Я смотрю на успокоившегося и зевающего Коленьку, и в моих глазах неожиданно проступают слезы. Правда – слишком проста, слишком банальна, чтобы от нее можно было сбежать. Это стена передо мной. Крепкая, надежная, непроходимая. Я бы хотела сбежать обратно в те годы, когда все это начиналось, и когда мне казалось, что еще вот-вот, и все будет – комфортное жилье, личная свобода, няня круглосуточно и безлимитная кредитка на личные нужды. Что капля камень точит, и копейка за копейкой мы всей семьей накопим на все, что нам нужно. Но с моим мужем этого никогда не будет. Он просто работает на текущие нужды и не стремится к большему. Можно долго говорить о том, что правильно, а что нет, что честно, а что – ложь и предательство, но единственная моя реальная надежда – это сделать что-то, чтобы Антон вытащил меня из этой трясины вместе с Коленькой. Но могу ли я на это надеяться всерьез? Я не стану совершать глупостей, бросать противозачаточные или искать, чем шантажировать Антона, как это делают некоторые дуры. Я не хочу войны ни с кем, а просто хочу хотя бы чуть-чуть настоящего счастья. А мой благоверный не отличает вымученной улыбки от слез счастья.
В любом случае, хуже от отношений с Антоном – пусть и таких камерных, с редкими встречами, – не будет. Всем нужна надежда. Иначе, зачем просыпаться каждый день в этом коммунальном аду и ждать, пока сам господь бог…
Антон
…и грязный холодный воздух Рыбацкого кажется невесомой и невидимой амброзией. В моих ушах – остатки этого мерзкого звука. Писка или визга. Тонкого, острого. Если у меня когда-то и будет ребенок, я хотел бы, чтобы он был немым. Конечно, это добавит расходов на спецшколу, индивидуальные занятия с педагогами, социальную адаптацию и прочее, но главный бонус в том, что этот детеныш не будет визжать, орать и нести всякую чушь – в особенности – став подростком. Жестами разве что, но от этого я всегда могу отвернуться, как и от миллионов лиц вокруг.
С другой стороны, оптимально иметь не немого, а несуществующего, воображаемого ребенка. Фантазию на тему «как это могло бы быть», не более того. Стремление людей завести детей и сам факт их появления всегда отдавали в моем восприятии мыслями о смерти. После того, как ты создал нового человека, на которого рассчитан некоторый срок полезной жизни, твоя жизнь для человечества уже не имеет особой ценности. Чуть что – женщин и детей нужно спасть в первую очередь. Беременных женщин – и вовсе в нулевую. Мужики всегда будут, черт с ними. Достойные, сильные и умные сами по себе должны гибнуть в героических порывах за тех, кто может просто продолжить род, хотя ничего из себя не представляет. Все, что нужно виду homo sapiens – это спасти свое жалкое и вредоносное для мира существование. В этом приоритет при любой экстренной ситуации, в любом социальном расчете, во всех политических игрищах между государствами. Огромная машина несущегося в пропасть собственной тупости вида не способна разделять людей на личности и мясо – разве что по финансовому признаку – и в этом, кстати, еще одно доказательство ее лживости и подлости. И если ты откажешься принять участие в этом празднике размножения без уважительной причины – да хоть бы и с ней, – то ты уже предатель вида и нации и родины и далее по списку.
Никто уже давно не задумывается, с кем именно идет война, и за какие ресурсы. Поставлена цель – укрепляться, занимать площади, увеличивать обороты производства и отвоевывать территории, доказывая, что одна часть вида сильнее другой, растить потребление и мощности, способные его удовлетворить. И все это – на пути к грандиозному коллапсу очередной мировой войны, которая, конечно, Never Again, но почему-то все равно всякий раз находит веские причины для своего начала, и которая перезапустит машину дикой, неконтролируемой экспансии этого пластмассового вида. И начнется новый виток безжалостного расширения влияния с повсеместной «стабилизацией» при бесконечных внутренних распрях – экономическими боями за хлеб, тачку и статус в многомиллиардном муравейнике. И если главный и единственный смысл существования человека – в поддержании этой безрассудной вакханалии выживания, то стоило ли эволюции так стараться ради нашего появления? Мне так не кажется. Не кажется, что это главный смысл, и не кажется, что все было зря. Просто мы еще на слишком низкой стадии развития и пройдем немало циклов, прежде чем понять, что к чему. Жаль только, что я не увижу, чем это кончится, потому что бессмертие вряд ли будет мне доступно, и в циклах, доступных мне, все будет почти одинаково.