– Знаете, Игорь, – с глупой улыбкой выговаривает Хаджи, – я многое узнал о вашем народе и о Европе, пока работаю с вами. Но мне рассказали разные вещи, и некоторые я до сих пор не понимаю.
– Умом Россию не понять, – поднимает палец вверх отец, едва не вынуждая меня подколоть его в пику его задору.
– Я во многом читал и во много слышал – у вас считается нормальным после близости с женщиной пойти в туалет или закурить. Но вот у нас – у нас так нельзя. У нас самое страшное, что можно сделать после близости с женой – это пойти в туалет.
– Почему же? – не удерживаюсь от возможности подать голос.
– Понимаете, Антон, – оборачивает ко мне взгляд удивительно крупных карих глаз Хаджи, – в нашей культуре принято оставаться с женщиной, если ты доволен ей. Самое страшное для нее – это если мужчина ушел в отхожее место. Она сразу подумает, что так плохо… то есть, так плоха она, простите мой русский, что мужчина готов делать что угодно – хоть испражняться, – лишь бы не остаться с ней. Почему так? В чем особенность?
– Глубокая мысль, – нетерпеливо хлопает по подлокотнику кресла отец. – К следующей нашей встрече я обязательно обдумаю ее и что-то скажу.
– А у Вас, Антон, нет мысли на этот счет? Почему так выходит?
– Думаю, моему отцу виднее. В плане того, как вести себя с теми, с кем был близок, он гораздо опытнее, – отвечаю без тени иронии.
Короткая пауза, которую заполняют только тупая улыбка не знающего, что еще сказать, Хаджи, да звук, с которым нервно расчесывает щеку отец.
– Что ж, не будем задерживать Хаджи, – наконец, находит свой шанс папка.
Хаджи протягивает мне руку, и я пожимаю ее, не вставая с кресла и не меняя выражения лица. Он вроде как хочет что-то добавить, но вовремя понимает, что это лишнее.
– Спасибо, что подождал, – разыгрывает вежливость в мой адрес отец. – Я вернусь, как провожу нашего друга. Никуда не уходи.
С полнейшим безразличием отпускаю сладкую парочку и утыкаюсь в смартфон, чтобы избавиться от навязчивых уведомлений о нескольких десятках непрочитанных сообщений. Разумеется, теперь я очки могу снять. Вокруг ни одного лица, да и обстановка достаточно знакомая. Отец давно снимает себе здесь что-то вроде штаб-квартиры. И долго еще будет снимать, так полагаю. Он-то до последнего не отойдет от дел.
Араб, кстати, поднял забавную тему. Деловая этика заставила его найти что-то отвлеченное от бизнеса в завершение беседы, но получилось не очень удачно. Автогол своего рода. Да, я готов заняться чем угодно после секса с очередной телкой, лишь бы не видеть ее раскрасневшегося лица с потекшей косметикой или вообще без нее. Но зато я не устраиваю групповые молитвы, перекрывающие движение на Петроградке, теракты в самолетах и не воюю круглосуточно якобы во имя заветов своей священной книги. Мой бог заставляет меня лишь трахаться, нюхать и танцевать. При этом все выживают. Или почти все. Но, конечно, гораздо важнее проявлять уважение к девкам, которых все равно упаковываешь, как шоколадного Деда Мороза, только в черное или – если ты другого культа, – одеваешь только в платья в пол и держишь дома без проникновения спереди до свадьбы. Какая там ценность жизни в сравнении с выполнением требований поросшего мхом культа, действительно.
За всем тем враньем, которым окружили себя…
Леша
…а мы нажрались тогда вдребезги, – продолжает вспоминать Жора, хотя его байки меня уже утомили – благо, ни одна из них не может быть новинкой для меня.
Жора съехал с ушей какой-то девицы и нашел меня. Впрочем, я думаю, что он и без меня нашел бы кого-нибудь здесь, учитывая формат заведения. Само мое присутствие здесь должно было его запутать, ищи он для беседы мужика моего склада, но не тут-то было. Я тут спрятался от моего окружения, а Жора просто пришел поднажраться, чтобы соорудить очередную байку, начавшуюся с пьяной выходки. А мне куда деваться, ну? Не все же дома пиво пить или в бар ходить за тем же, только дороже, а значит – меньше по литражу.
Мне сейчас не вспомнить, как именно я познакомился с Жорой. Вроде, как-то я заезжал в его сервис, он сделал все быстро, и мы заболтались, но таких случаев множество, а вот Жора – уникально проблемная личность. Приезжий из глубинки, работал поначалу в печально известном сервисе на Ополчения, но, рассорившись с руководством, стал работать в одной частной лавочке недалеко от моего дома. Жора – неплохой слесарь, но чересчур назойливый собеседник, а с учетом тех слухов о его второй профессии, которые ходят чуть ли не по всему городу, болтать лишнего с ним не хочется. Жора банчит, и этим все сказано.
– Я тут на неделе, когда был мороз, встречался со старым знакомым. Как раз с тех времен…