– У тебя есть провод для зарядки? Для зарядки регистратора, – прерываю Жору темой, куда как более актуальной, чем байки о сельской жизни.
– Не. Для айфона зарядка есть. Но вряд ли перемыкнем. Вообще сдох?
– Да. То ли провод, то ли сам регистратор. Хрен победишь, – вздыхаю и закидываю в себя, наконец, последнюю стопку текилы. – Ладно, проехали.
– Ага, – взгляд Жоры застревает где-то в толпе, отвлекаясь от меня – к моей вящей радости. – Мне бы надо кое с кем переговорить. Не уходи.
– Я поеду уже.
– Музыка не нравится? – беглый взгляд Жоры и такая же ухмылка показывают, насколько он занервничал; он начинает отходить и протягивает мне вялую ладонь. – Ну, давай.
– Не мой стиль играет. Бывай, – жму руку и протираю свою пятерню о джинсы.
Саша, который, кстати, затащил меня сюда, благополучно слился, и мне самому пора домой. Меня здорово беспокоит отсутствие регистратора, но ездили же как-то раньше вообще без них. Уже на выходе я замечаю, что Жора нашел кого-то, чтобы поговорить на повышенных тонах, но шум тонет в долбящей музыке, а в драку это действо не перерастает.
А если бы и переросло? Я бы сунулся, ну? Черта с два. Я только недавно нашел новую работу, в моей семье не так все здорово, как хотелось бы, и лишние проблемы мне ни к чему. Особенно жорины. Когда я сажусь в «газель», Жора уже толкается на улице с каким-то пареньком и что-то громко и с красивой артикуляцией высказывает ему. Это не должно стать моей проблемой. Но если никто не решится их остановить, кроме меня, ну?
Ага. А потом – зависнуть тут, попасть в заваруху, дождаться ментов, приехать домой в три ночи. Впрочем, и так уже поздно. Но я работал почти до конца суток. Что тут поделать. Мне пора. Жора не маленький. И не мой друг, что более важно.
Выезжаю на Боровую и, скрипя, что называется, сердцем, прокатываюсь мимо трех полицейских машин, пасущихся справа у дороги. Разворачиваться у них перед жалом было бы непростительной ошибкой. Свист электрички, уносящейся от Воздухоплавательного, пробуждает во мне какую-то глубокую, невыносимую тоску. Будто бы что-то в этой жизни я сделал не так, и этого уже не исправить. Но я проехал мимо гайцов. Права при мне, и через полчаса я буду дома. Все здорово, ну? Именно так. Единственное – зря я хлопнул те три стопарика. По крайней мере, последний был лишним, да и пошел как-то боком. Но как-нибудь, не торопясь, точно доеду. Не впервой, что греха таить. Как-то вообще через Ленобласть пьяный ехал ночью, через все мыслимые посты, и ничего. А сейчас – едва охмелел, да и то – с голодухи.
Чтобы не думать об этом, вспоминаю о жене. Говорят, многие бабы сходят с ума, когда сидят в декрете. Начинают творить всякую ересь, нести ахинею, становятся неряшливыми. Но моя-то сидит уже давно – с моего принципиального одобрения, – и, вроде, цела рассудком, держит дом, да и с сексом у нас все в порядке. Может, это просто исключение из правил, и это я – такой везунчик, да и дело с концом. А, может, мужики сами не знают, что делать с женами в декрете. Я – счастливый человек. Вряд ли что-то может меня сдвинуть с того мнения, что…
Игорь
…завершает эту тираду.
– Это потому что Алекс так сказал?
На имени этого хлыща у меня скрипят зубы.
– Это потому, что я был на этом производстве и все видел своими глазами. Позавчера. Там все отлично, и там работают люди. А ты хочешь скинуть все это в счет долгов по импорту сраному арабу или кто он там. Отличная идея, ага.
– Это Алекс тебе влил это дерьмо в уши, – выразительно тычу пальцем в лицо Антону и рывком отхожу к столу, чтобы налить себе чего-нибудь, пока меня не сорвало с резьбы.
Антон усмехается и закидывает ногу на ногу. Что же я породил, господи прости? Наливаю пол-стакана черного «дэниелса» и пытаюсь сесть, но ноги не гнутся, как не поднимается и рука со стаканом.
– И вообще, – облизываю пересохшие от нахлынувшей жажды губы, – с каких это пор ты веришь мне, воспитавшему и поднявшему тебя родному отцу меньше, чем какому-то полуграмотному юристу?
– С детства, – нахально и показушно морщится этот засранец. – Примерно лет с десяти.
– Отлично. Яблоко от яблоньки, господи прости.
– Так уж случается, – усмехается и вздыхает. – Случай многое решает, папка.
– Не называй меня так.
– Попробую.
– Но насчет случая – это ты верно. Я вот тут недавно ехал ночью по городу, и видел, как какое-то животное подросткового возраста бросилось на «газель».
– Как увлекательно, – снова дерзит Антон.
Уход с темы разговора помогает мне немного очухаться и сесть в кресло.
– Я к тому, что все круто меняется в одночасье. Сейчас ты поддатое веселое чудище или водитель-профессионал, а спустя несколько долей секунды – дохлое окровавленное тело или уголовник. И кто тебя поддержит во всем этом?