– Своеобразное заведение.
– Я давно не бывал в таком формате. Стал слишком приличным, – вздыхает отец. – Ну, а что такого?
– Ничего. Помнится, ты мне как-то говорил, что остепениться никогда не рано.
– Это для тебя, – тычет в меня своим пальцем-сосиской. – А я уже свое наостепенялся. Время лечит и калечит, Антон. Имей это в виду, когда снова начнешь меня за что-то осуждать.
– Да нет. Я тебя никогда не осуждал.
– Правда?
– Да. Просто высказывал свое мнение насчет твоих поступков, – пожимаю плечами и опираюсь на стену, сжимая кулаки в карманах джинсов.
– Ну, значит, я это понимал не так. Как ни крути – всем нужно иногда расслабляться.
– Но кто-то это делает на яхте и в клубе с девочками, а кто-то в СИЗО, – говорю достаточно громко, чтобы было слышно на другом конце курилки
– Послушай, – отец выбрасывает сигарету и подходит ближе. – Тут приличные люди отдыхают. И такие вещи здесь слышать на принято. Не выставляй меня идиотом.
– Это недорогого стоит. Ты и сам иной раз неплохо справляешься, – не меняя тон речи, парирую.
– Интересно, – обхватывает себя руками – видимо, чтобы не дать волю притаившейся внутри силе зеленого змия. – И к чему это?
– Ты же знал все про запись, о которой говорил не так давно, так?
– Какую запись?
– Видео с дочерью Сафронова.
Отец поджимает губы, почесывает щеку, облизывает губы – в общем, успевает за несколько секунд сдать всю ту панику, которая поднялась в его душе. Совершенно прозрачный человек, при всем своем монолитно-каменном имидже.
– Допустим, я понимал, о чем это. И как это тебя касается?
– Я просто в курсе, – показываю, что я готовился к этому вопросу, и остаюсь совершенно спокоен. – Просто в курсе того, как ты лагаешь. И мне это не нравится.
– Чего ты хочешь?
– Все просто…
Игорь
…и мне нужна эта запись. Цели я тебе все равно не стану называть.
– Черта с два, – я достаю из пачки еще сигарету, чтобы успокоиться, но дрожь в руках, с которой я это делаю, выдает меня, а это неприятно.
– Почему?
– Потому что мне это неинтересно, – раскуриваюсь, приводя дыхание в порядок. – Я не знаю, кто там виновник, да и не хочу знать.
– При чем тут это? – сопляк, наконец, отлипает от стены и встает передо мной, выпрямившись во весь рост.
Все равно тебе выше папки не прыгнуть. Не знаю, что ты там задумал, но я тебе не дам своей дурной головой устроить мне проблемы с людьми, которых я уважаю. Эта Европа сделала тебя таким – любителем либерального дерьма, законности и порядка. Типа надо наказать кого-то, чтобы друг неповадно было. Это никогда не работало у нас. Мы живем в системе, основанной на тупом животном страхе, а не на осознании перспективы ошибок. Мы выживаем тут, а не в бирюльки играем. Но куда вам…
– При том, что это мое дело. А ты-то при чем? В Робин Гуда поиграть решил?
– Какая тебе разница? – его голос срывается, и это начало конца. – Я просто хочу дать людям знать правду, может быть.
– А я не хочу. Мне по хрен. И я уже удалил это говно с глаз долой. Вопросы?
Он затыкается, несколько секунд натирает лоб рукой. Может, предложить ему закурить? А то как-то не по-отцовски выходит. Но я не успеваю.
– Зачем ты это сделал? Ты вообще понимаешь, что делаешь?
– Узнаю Лиду, – усмехаюсь и затягиваюсь поглубже.
– Что? Какого…
– Я же говорил – яблочко от яблоньки. Но имей в виду – с ее истериками у меня опыта много. И твои меня уже не удивят. Она меня многому научила, что сгодится с тобой.
– Ну, конечно. И она же заставила тебя поселиться в кармане у Сафронова, где ты и сидишь. Как и во многих других карманах, но в этом – особенно.
– Че? – меня прошибает холодный пот, и сигарета не доходит до рта, зависая в воздухе. – Откуда ты…
– На РБК писали. Очнись – весь город знает все о твоих проблемах. Только ты живешь в иллюзиях, считая, что все это можно обойти, продав то, что досталось мне.
Ну уж нет. На РБК писали, что у меня временные трудности, да и то – с моих слов. Я не отказался от интервью, и поэтому никто ни черта не знает. Но есть же волшебник Алекс – вот он, корень зла. Сучонок все пронюхает, все вычислит.
– Так зачем тебе нужна была запись? Чего ты-то хотел?
– Ты сильно недооцениваешь людей вокруг, – голос Антона вновь становится ровным, и он пытается показать, что выиграл дуэль. – Когда-то это помогало быть самым крутым. Забивай на пешек и иди убивать ферзя. Но теперь ты просто большой должник всех на свете, и вместо того, чтобы заняться серьезной взрослой политикой, ты предпочел сложить лапки и умолять меня помириться.