– Да ты охренел, сынуля! – выбрасываю сигарету и делаю шаг в сторону Антона, хотя и знаю, что не стану его бить; никогда не бил, за что и поплатился.
Мимо проходят двое моих старых знакомых по опту. За ними – две их длинноногие эскорт-девочки. Мы остаемся в курилке вдвоем.
– Давай, – выждав, пока дверь закроется, говорит мой сын. – Сделай мне больно. Больнее, чем Лидия своим передозом сделала тебе, у тебя вряд ли получится.
– За что ты меня так ненавидишь?
– Ты мог бы засунуть Сафронову куда поглубже этим роликом. Даже если бы ты не хотел отдать его во благо здравого смысла, ты мог бы его монетизировать. Но твои понятия… – он разводит руками, заставляя меня дрожать от ярости еще сильнее. – Ты предпочел отдать все тяжелые фигуры в начале партии. И я бы настоятельно советовал хотя бы попытаться их восстановить.
– Ты просто идиот. Ты никогда ничего не поймешь. Малолетний засранец! – высказываю, наконец, то, чего он заслужил.
– А ты – старый засранец, – уже открыв рывком дверь, заявляет мой сын. – И тебе придется платить по счетам, хочешь ты того или нет.
Он снова уходит, и я не хочу его догонять. Настроение испорчено к чертовой матери, и я сажусь прямо на пол в курилке и закуриваю снова. Ненавижу свои слабые места. Не человек тот, у кого нет слабых мест, но мое слишком сильно болит, воспаление на нем никогда не проходит, и я действительно плачу по своим счетам. Что-то я сделал не так, где-то повернул не на ту дорогу с Лидией, и результатом этого стало такое отношение единственного дорогого мне человека. В чем я виноват? В том, что вкалывал, как проклятый, всю жизнь, и не успевал заниматься воспитанием сына? В том, что трахнул несколько симпатяшек, о некоторых из которых знала Лидия? В том, что не сразу заметил, как сгорала от героина моя жена, господи прости? Это те грехи, за которые нужно так казнить?
Видимо, ответ утвердительный. Спасибо жюри и всем прочим. Я понемногу трезвею, но это мне не нравится. И сейчас я пойду и вкачу еще поллитра виски, чем бы это ни было чревато. Я вам не сдамся, суки, слышите? Не нашлось еще того, кому я сдавался. И это видео – черт пойми, зачем оно Антону, – это не капитуляция. Это бизнес и политика, в которую превращаются большие обороты на какой-то стадии. И в этом я лучший. И ничего вы от меня…
Антон
…не больше полутора суток, но сейчас время кажется убийцей всего сущего. Вообще, так оно и есть. Мой папка когда-то был еще тем бойцом. А стал гнилым капитулянтом, оппортунистом. Но после этого загула длиной больше, чем в сутки, все это кажется далеким и неважным. Раз шансов на получение закладной на душу Ани у меня нет, и мне придется отступить. В конце-концов, не сообщать же мне органам, что у моего папки якобы было видео, доказывающее или не доказывающее невиновность какого-то нищего, ничего не значащего для мировой истории водилы. С такой трактовкой ситуации мне будет прямая дорога в Степанова-Скворцова, не иначе.
На рекламной вывеске я читаю прописанное крупными буквами «У БЕЗДОМНЫХ ЕСТЬ ПРАВА», и это заставляет меня впервые за последние пару часов улыбнуться. Единственное право бездомных – сдохнуть в очередные морозы. То есть, я не за человекоубийство, ни в коем случае. Но если роль нищих работяг для общества мне более-менее понятна, то с уличными голодранцами дело настолько темное, что лучше бы их не было. В любом случае, нынешняя зима недостаточно хороша, чтобы этот план сработал. Точнее, она вообще не хороша, кроме как для водителей, которым не нужно менять резину с летней на зимнюю и меня нынешнего, бредущего по Петроградке в летней куртке и футболке на голове тело. Если бы такси довезло меня до дома, мне пришлось бы просить водителя донести меня до квартиры, а это как-то унизительно, в стиле офисных работяг, которые «каждую пятницу в говно».
Кстати, я не знаю, какой сегодня день. Судя по тому, что Алена без вопросов приехала ко мне после какой-то тусовки, должна быть суббота. Ведь Аленушка у нас офисный планктон, устроенный мной в одну из фирм, доставшихся после развода моей мамке на роль менеджера по работе с клиентами. Туда же, куда я устроил еще одну девицу, с которой у меня было несколько игр со связыванием три года назад. Приятно, заходя в офис для беседы с коммерческим директором фирмы, понимать, в каком количестве девочек-менеджеров ты побывал. Если бы можно было устроить так же кого-то из моих бывших парней, я бы не отказался. Но все они, как на подбор, не годятся для полезной муравьиной офисной работы. А Алена сгодилась, ведь сколько она ни строй из себя элитированную птицу высокого полета на высоких каблуках и с дежурно томным взглядом, по сути, она обычная строевая курочка на грязном насесте.