Валера
…и ради этого записался в фирму по наращиванию ногтей, которая находится на этаж выше. Смех, да и только. Эта конспирация выглядит как mauvais ton, с учетом моей миссии, но мое понимание к людским слабостям безгранично. Что ж поделать, Виктор – особый человек. Он мне не нравится во всех смыслах – я бы не стал спать с ним и за большие деньги, откровенно говоря. Но деловых партнеров иногда не выбрать, можно только сожалеть и продолжать работать.
– Насколько тебе нужно все это? – зачем-то спрашивает он уже после достижения договоренности. – Подумай, как следует. Не все так прозрачно, как тебе кажется.
– К чему это ты?
– К тому, что я не уверен, умеешь ли ты держать язык за зубами. Помнишь, на чем мы поссорились когда-то?
– Ну, не начинай снова, я уже просил прощения за это, господь мне судья, – я раздражен, но должен держаться рамок приличия.
– Возможно, твоя мотивация слишком высока. Этого я и опасаюсь.
– Ох, Victor, Victor, – изображаю кривой французский акцент, чтобы позабавить моего напряженного собеседника. – Hereux est celui qui a le but. Да и потом, мне ведь не нужны лишние проблемы – равно, как и тебе.
– Мне плевать на проблемы, – врет, лишь бы показать, какой он крутой мужик. – Но я хочу, чтобы все было чисто. Все эти темы с разборками на зоне и тем более – после сброса из СИЗО – давно не в моем стиле, и хвосты мне ни к чему. Урегулируй вопрос в рамках правового поля. А потом уже разберемся, если кто-то останется недоволен.
– Я рад, что ты понял, сколь ценно наше le connaissance.
– Не преувеличивай.
Здесь лучше воздержаться от комментариев. Конечно, я для него – одноразовый презерватив. Но ведь рано или поздно и это поменяется. Многим хорошо известно, что на хвосте у Виктора – пара принципиальных ребят из прокуратуры. И из-за этого, а не из-за моего жалкого частного интереса он вынужден делать меня посредником, будучи практически небожителем местного масштаба. Но мы делаем вид, что все прекрасно. Улыбаемся и машем. Всем ясно, что лишний раз светиться, дабы дать повод врагам отправить Виктора на суд к Главному Вору – овчинка выделки не стоит. И, в то же время, если убийца его дочери выйдет на свободу живым и здоровым сейчас, вся страна будет тыкать в него пальцем и молчаливо упрекать в отсутствии какого-либо авторитета. Традиционное мужское эго – прекрасное оружие в руках любой системы.
Когда я выхожу на улицу, торопливо надевая Wayfarer'ы, меня жутко раздражает тот факт, что на нижней ступеньке бизнес-центра Сафронова торчит какой-то нищий с обрезанной пластиковой бутылкой и пытается подработать. Но конец моему терпению приходит, когда я вижу, что в бутылке уже лежит несколько монет и даже две банкноты – вроде, по сто рублей. Я возвращаюсь в бизнес-центр и иду к кофейному автомату, на ходу – вроде бы невзначай, но достаточно громко, – роняя «Пора бы убрать эту шваль с крыльца, не так ли?»
Охранник на стойке ресепшна сквозь зубы шипит «Вот же сука» и дает по рации команду своим яйцеголовым собратьям убрать «это говно со ступеней»
Я наливаю маленькую порцию кофе – побыстрее, предвкушая блистательное шоу, – и торопливо выхожу на улицу и протягиваю кофе нищему. Как ни крути, это единственный социальный класс, которого достойно кофе из автоматов.
– Спасибо, б’атишка. А то я ночью так заме’з, – бездомный оказывается еще и картавым.
– Да-да, – я даже не могу изобразить улыбку, как ни стараюсь – так омерзителен мне этот огрызок человека.
И единственное, что меня радует – это булькающий звук выплеска кофе из упавшей чашки под маты охранников и вопль нищего, когда того утаскивают подальше от здания бизнес-центра. Оглянувшись, я вижу, что банкноты из бутылки улетают по ветру, а монеты рассыпались по крыльцу вперемешку с кофе, но чертово солнце…
Антон
…Константинов падок на зелень, и за определенную сумму сделает все правильно.
– Он будет понимать, с кем говорит? – уточняю я у Паши крайне важную деталь.