– Я сообщу, что ты придешь говорить о деле. Сам понимаешь, я не вписываюсь.
– Разумеется.
То, что мне рассказал Паша, мой старый знакомый из прокуратуры, имеет определенную цену, но у меня есть план на расходы по этому делу, и в него все это вполне вписывается.
– Да, и еще – что полезнее – говорить с ним или поднять адвоката?
– Адвокат может устроить тебе больше проблем, – уверенно говорит Паша. – Если следователь захочет, он может грамотно запороть любую поданную адвокатом и даже одобренную независимой экспертизой улику – у них есть возможность подвергать сомнению проверки экспертов и переводить стрелки в нужном направлении. Если дело того стоит, а это твой случай. Так ведь?
– Да. Это оно.
– Тогда лучше мчись к Константинову. Сообщу, как все будет готово с моей стороны.
– Спасибо, Пашь. Что бы я без тебя делал.
– Взаимно.
Единственное, что меня вынуждает оставлять связи с некоторыми людьми – это их полезность в таких вот ситуациях. Паша – мерзкое быдловатое существо, от которого добра не жди. Но при правильном подходе, и с этой овцы кое-что можно состричь.
Я еще раз прокручиваю в голове план действий и ищу слабые места. Пока все выглядит достаточно неплохо. Карту, на которую я перенес запись, я отдам следователю, так как переписка с ним может быть опасна, да и без взноса он ничего не будет делать. Копию записи я сброшу адвокату для контроля – с одноразового адреса. Копия останется на ящике, так что даже если что-то пойдет не так со следаком – у Ани всегда будет резервный вариант. В любом случае, мне здесь светиться нельзя, но я должен прийти на процесс, просто чтобы увидеть, как все это развернется. И для этого мне нужна будет журналистская аккредитация.
Я звоню Васе, знакомому из одной крупной газеты, чтобы получить журналистский допуск на суд. Он говорит, что это дело плевое, если процесс открытый, и я обещаю набрать ему, как только узнаю точную дату заседания, на которое хочу попасть.
Теперь осталось встретиться со следователем и устроить личную жизнь Ани. Вот только перед этим надо еще кое к кому зайти. Я – не длань господня, но справедливость я, все же, восстановлю, после чего приду к…
Леша
…лишь тьма. И большего мне пока не нужно.
– К тебе гости, – звучит голос вертухая.
С адвокатом я уже общался, как и с Анной. Мы говорили вместе почти полчаса назад.
– А на хрена мне гости, ну?
– Пасть захлопни. На выход.
В комнате для переговоров перед мной сидит совершен незнакомый мне парень. Он что-то говорит на ухо конвоиру, и тот выходит и запирает дверь снаружи.
– Ну, привет, Леша.
Я молчу, пытаясь вспомнить, кто же это, но…
Антон
… и по итогу всего этого, Аня решила игнорировать меня. Все это крайне неприятно, но you never know, и именно об этом такие идиоты, как Леша и его жена, никогда не думают. Сейчас, сидя напротив этого грязного работяги, я понимаю, сколь хороша была эта затея. Мне нужно подбить итоги, и люди здесь – просто карты в колоде, которую я, наконец, могу перетасовать.
– Как семья?
– Ты кто вообще такой?
– Тебя не учили, что отвечать вопросом на вопрос некультурно?
– Я тебя не знаю. С чего мне с тобой культуриться?
– Логично. Если не знаешь, кто перед тобой, то можно вести себя как душе угодно. Но ведь тебя это и погубило, не так ли?
– В каком смысле?
– Если бы ты знал, кто прыгнет на твой гоночный болид, ты вряд ли поехал этой дорогой, так? И ты вряд ли гнал бы так, да еще и будучи поддатым, ага?
– Ты ничего не знаешь.
– Возможно, – пожимаю плечами и сцепляю руки на столе, чтобы усилить впечатление внешнего спокойствия и задавить им Лешу. – Но вот ты должен знать, что в тот день, когда ты так упахался, что вечером наломал дров, я имел твою жену. То же самое происходило во многие другие дни, но ты этого упорно не замечал.
Он смотрит на меня и молчит. Слабо, очень слабо. Я ждал большего. Но он вроде как сразу все понял, будто бы ждал этого все время заключения. Не могла же ему Аня рассказать это.
– В любом случае, мне кажется, что проблема была в тебе, а не в ней. Тебе стоило пореже поддавать после работы и почаще заниматься женой. Ребенок вот еще у тебя больной, ага? Тоже требует внимания, да и денег, нет?
Пауза. Немного молчания для того, чтобы мясорубка лешиных мозгов справилась с таким крупным куском.
– Так и знал. Так и знал, – бормочет он.
– Это меня, конечно, мало беспокоит. Само по себе. Но будет совсем несправедливо, если во всем этом окажется еще один пострадавший. Страдать здесь должен только ты лично. Для этого я сюда и пришел.