– Че тебе надо, урод?
Он не дернется. Должен знать, каков вкус хлеба с водой в изоляторе. С его характером наверняка должен знать.
– Итак, тебе придется принять тот факт, что я имел и, возможно, буду иметь твою жену. Но я не хочу, чтоб ребенок без отца рос. Совершенно. Поэтому, я могу сделать так, чтобы ты вышел. Я не сын президента, но у меня есть то, что вытащит тебя отсюда и даст новый шанс. Все уже на мази, и мне просто нужно твое мнение на этот счет. Ты сам хочешь свободы или готов отсидеть, лишь бы не идти на компромисс и не смотреть на свою жену снова?
Его лицо изображает задумчивость. Его взгляд – взгляд обезьяны, обдумывающей – взять банан или нет.
– Смотри сам, – цедит он сквозь зубы.
У него даже не хватило смелости послать меня, отметелить, да хотя бы дать по лицу. Он просто смиренно сидит и бормочет, что я должен решить сам.
– У тебя все получится, Леша, – хлопаю ладонью по столу. – До встречи.
Я ухожу, обещая себе по приходу домой сразу залезть под горячий душ. Столь омерзительного общения у меня давно не было. Мне кажется, откровенных лохов – девяносто процентов населения страны. Чистокровных лохов уже не в первом поколении. И главная проблема не в том, что ты лох, а в том, что ты смирился с этим, принял и исходишь из этого, совершая все свои поступки. И в том, что следующее поколение твоего рода тоже будет лоховским, если поступит также. Шансы прервать порочный круг есть почти у каждого. Но это редко шансы на блюдечке. А работать у нас в стране не принято, так как идеал успешного человека – бездельник с безлимитными кредитками. Почти как я. И вот тебе Леша – типичный лох, обрекающий все свое потомство на ту же судьбу. Впрочем, он даже ребенка здорового сделать не смог, что уж там.
И еще – есть люди, растворяющие алкоголь в себе, а есть те, кто растворяется в алкоголе. Я не видел этого мужика до сегодняшней встречи – так мне казалось еще несколько секунд назад. Теперь же понимаю, что он был там – в клубе, где я пытался оторваться под тек-хаус и откуда уехал с накурившимся, но севшим за руль Лерой. Разумеется, я видел Лешу лишь мельком, как и кучу других мудаков-алкашей, пришедших в клуб просто потому, что там можно попытаться снять по пьяни телку и разочаровавшихся в этой затее, потому что телки там довольно специфические – кроме тех стремительно стареющих шмар, что пришли в ложу с парой ведер шампанского, чтобы просто покрутить копчеными боками, вываливающимися из джинс с заниженной талией. Лера, кстати, мог и забыть о том, что видел, к утру, и винить его – смысла нет.
В любом случае, обсудить это с ним я уже не успею. Как только я закончу с Анной, Лера также будет вычеркнут из списков моих интересов. И на этом история закончится, а мне придется начинать новую, как только и если я вернусь из…
Анна
…и сказал, что хочет со мной встретиться. Честно говоря, я сглупила, когда взяла трубку. Он не принял никакого участия в моем горе, и ему плевать на всех. Время, когда я верила ему, закончилось, и больше ничего с ним я иметь не желаю. Я только надеюсь, что Леша никогда об этом не узнает, потому что бед у нас и так хватает.
Врач говорит, что придется подождать еще немного. Говорит, что это серьезный приступ, и у Коленьки проблемы с дыханием. Мне не остается ничего, кроме как ждать около палаты, и я звоню Кириллу. Не знаю, зачем – мы, вроде, уже все обсудили.
– Привет, Ань. Ты как?
– Я в больнице.
– Что говорят?
– Все не очень хорошо. В этот раз говорят, что все не очень.
Я не узнаю собственный голос, и от этого становится страшно.
– Хочешь, я подъеду? Может, что-то нужно оплатить?
– Нет. Расскажи, что ты узнал
– Со следователем не поговорить. Сказывается занятым. Тянет время, – Кирилл вздыхает. – В общем, в реалиях нашей системы, вряд ли его отпустят. Я подам ходатайство, конечно…
– А если дописать про Коленьку? Ну, ребенок совсем плохой, ему же нужно, чтобы отец тут был!
– Пойми, правовой вес этого ничтожен. Конечно, я добавлю это все в ходатайство, но…
– Кирилл, ты не подумай, что это все работа зря. С оплатой проблем не будет.
– О чем ты? Я об этом не думаю, – возмущается Кирилл. – К тому же, мне звонил лешин приятель, тоже хочет меня озолотить.
– Да, я знаю.
– Все будет хорошо.
Я бы хотела, чтобы так и было, но перестаю в это верить. Как и в себя. Я уже сама не знаю, что мне нужно, и вторые сутки не сплю. Я пыталась как-то успокоить Коленьку, давать лекарства, но ничего не помогало. Перед приездом в больницу он плакал и кричал так громко, что я хотела его заткнуть. Мне очень стыдно за это, но я уже просто не чувствую в себе сил бороться. А еще Антон опять действует на нервы. Я должна ему ответить, потому что…