– Я попробовал отдать знакомому специалисту, и он сказал, что этот файл вряд ли смогут восстановить.
– И что теперь делать?
– Я попробую подать ходатайство, через экспертизу. Буду заверять, что это имеет смысл рассмотреть. Но если суд решит, что мы просто тянем время, то ничего не выйдет.
– Как так-то, а?
– Слушай, источник улики некомпетентен, и файл поврежден, но независимая экспертиза может помочь – у них оборудование лучше, они могут разобраться. Если что-то выйдет – приобщим запись. Если от нее вообще будет польза.
– Должна быть. Точно.
– Ты знаешь, откуда это?
– Нет. Не знаю. Но что-то там должно быть. Я верю.
Кирилл скомкано прощается, ссылаясь на занятость, а я продолжаю сидеть в кафе, ничего не заказывая и не понимая, как такое может быть. Антон не мог так поступить – кинуть какую-то фальшивку, и на этом успокоиться. Он должен был что-то еще сделать. Но он не берет трубку после нескольких звонков, и я перестаю набирать его номер и просто жду – может, он и перезвонит. Моя единственная надежда – на него, потому что я видела эту запись, и она могла бы…
Кирилл
…но не смог забрать машину из этого чертова сервиса, и теперь бегаю весь день, как в задницу ужаленный.
Константинов выходит, наконец, в коридор, и это мой единственный на сегодня шанс отловить его.
– Евгений Андреич, Можно к Вам на минутку? – зная, как он любит официоз, напрашиваюсь я.
– Ну, попробуй, – ухмыляется Константинов и оставляет дверь своего кабинета открытой.
– Что с файлом, который я просил приобщить?
– Пока рассматривают. Там что-то по технике. Решение экспертизы будет к четвергу. У судьи и узнаешь
– То есть, ничего?
– Всякое может быть.
Константинов, узнаю. Сдержанный, кабинетно-пиджачный номенклатурный ублюдок. Не проронит ни единого лишнего слова, а все, что скажет, окажется пустым звуком.
– К тебе напрямую поступали улики? Я знаю, что Сафронов наверняка все решил. Мне уже звонили, дважды. Но у мужика ребенок умер, жена с ума сходит, здесь надо разобраться.
– И в чем конкретно дело?
– Сделка. Условный срок. Что угодно, что помирит тебя, меня и Сафронова.
– Как знать.
– Послушай, Женя…
– Мы с тобой на одном поле не срали, Кирюша. Ты много себе позволяешь для вчерашнего гражданского адвоката с армией и проваленной секцией бокса за плечами. Ничего не решено. С моей подачи суд уже подал запись на экспертизу. А мог и не подавать – файл, который даже просмотреть нельзя, – за явной незначительностью. Я не препятствую работе защиты, а действую в рамках правового поля. А вот ты одним фактом своего присутствия здесь уже пытаешься давить на следствие. Это совсем не хорошо.
– Хм. Я консультируюсь…
– Да нет, это совсем не так называется. Я проверю, нет ли еще каких улик, и тогда свяжусь с вами. С тобой и с женой обвиняемого, раз она в поверенных. И с потерпевшей стороной, кстати – она тоже есть, если ты не забыл. Это все?
– Пожалуй, да.
– Всего хорошего, Кирилл.
Я подхожу к метро, докуривая одноразовый вейп. События последних дней окончательно добили меня. Но только сегодня, после разговора с Константиновым я ощутил потрясающее облегчение от понимания того, что я сделал все, что от меня зависело. Даже больше. Я не знаю, кто и что хотел мне прислать, и как в этом замешана Анна. Возможно, все это бред и блеф. Это изначально было проигранное дело, но Анна так умоляла меня помочь и настолько нуждалась в поддержке, что я просто обязан был что-то предпринять. Но теперь с меня хватит. Я могу даже не брать денег у Адама после того, как объясню всю суть ситуации. Мне просто нужно отдохнуть. И я уже даже знаю, куда улечу через неделю, когда закрою последнее из заседаний на этот месяц. Иначе зима меня доканает.
Сломаться морально и отказаться от этой защиты – однозначно лучше, чем сломаться физически после третьего предупреждения.
В вагоне метро мое внимание приковывает к себе потрясающая девушка. Я довольно редко езжу общественным транспортом и скорее принадлежу к тем, кто насмехается над неудачниками, знакомящимися в метро. Но с этой девушкой что-то не так. Она словно вырезана из другой картинки и вставлена в этот вагон. На ней желтое платье и поверх него – меховой жилет. У нее шикарная фигура, выразительная грудь и идеальные ноги. И, черт возьми, эта родинка на ее безупречном, миловидном лице – я чувствую, как мое сердце трясется в панике от того, что я могу даже не попытаться и никогда не прикоснусь к ней. Но это явно одна из девиц, к которым так просто не подойти. Но какого черта? Если сегодня я снова не решусь хоть что-то наладить в своей жизни, то какой из меня мужик?