барона Граувица несколько э... неудобоваримыми. По сей причине, Пришлого обездвижили по старинке, гуманно растянув деликвента в "полнатяга" пеньковыми веревками лицом вниз на осях ближайшей к костру телеги, под бдительным присмотром парочки мастиффов.
Доминиканцы, практически сложив с себя обязанности сторожей, не отходили от постели сюзерена и духовного наставника, молясь о его здоровье. Отец Пауль, сведущий в ранах более всех прочих, запретил рыцаря не только кормить, но и поить, опасаясь развития гнилокровия. У доблестного фон Шлаффена появился легкий жар и вот-вот могла начаться лихорадка. По этой причине, выходившие из шатра младшие инквизиторы, кровожадно посматривали в сторону Пришлого, лелея в мечтах учинить скорую, но жестокую расправу.
Густаву, Николасу и Эммерику, как новичкам, выпало второе дежурство, под предводительством милитария. Отец Пауль, оглядев своих резервистов (пузана Шлеймница, очкарика Проша, дылду и нескладеху кучера, раздувшегося от регулярной пьянки Адольфиуса, с глазами, превратившимися в две щелочки), печально вздохнул и, взялся за наставления:
- Наше время - перед полуночью. Дежурим около полутора часов. Ты, Эммерик, с лошадьми, ты, Густав, отвечаешь за костер и пленника, а ты, мой синеухий друг, будешь обходить стоянку, стараясь производить как можно больше шума и отпугивать злоумышленников.
- Э... дом патер, на нас что, могут напасть? - блеснул стеклами линз любопытный Проныра.
- Ты что, stuppidus[83]
? - в свою очередь поинтересовался капеллан. - Кому может прийти в голову напасть на такой крупный отряд? Нет, отпугивать придется диких зверей. Кто знает, вдруг горный шерстонос на запах приползет? Вот пока он тобой закусывать будет, остальные успеют тревогу поднять. Ясно?
- Эк... - от перспективы стать поздним ужином какой-то там носатой твари Прошу стало слегка не по себе. - Так может я это... собаку с собой возьму, ага?
Фон Хаймер отрицательно покачал головой.
- Не советую. Эти милые крошки тебя разорвут, словно импур кольчугу. Обезьяна своего забирай. Если что - он первый на форшмак пойдет.
Адольфиус посмотрел на милитария с укоризной, но показывать жестами свою точку зрения на предложение рыцаря воздержался. Вдруг неправильно поймут?
- А... от лагеря далеко уходить? - очкарик задал еще один, как ему казалось, важный вопрос.
Священник, чуть подумал, хлопнул по щеке, согнав верткого комара, после ответил:
- Думаю, ярдов на пятнадцать хватит. И кончай юродствовать, здесь тебе не Сарагоса, или где ты на паперти сидел? Не важно. Ничего с тобой не случится... Иначе бы посты расставили, а не прогулки под звездами устраивали... - отец Пауль, собираясь чихнуть, потер переносицу. Помогло.
- В общем, посидите с первой сменой, чтобы не уснуть, а ты, юнгерменн, - жест подбородком в сторону Николаса, - прогуляешься немного с Шустом... или кто там у них на обходе будет... а потом - наша очередь. Апчхи! - не сдержался патер.
- Не болейте, Ваше Преподобие! - дружно пожелала троица.
Рыцарь Христа кивнул:
- Не буду. Все, идите к костру... Вопросы есть?
Густав чуть замешкался, но все же решился:
- Дом патер... скажите... неужели со всеми Пришлыми следует поступать одинаково? Почему, раз экспатриант, то ему одна дорога - на костер? После промывки мозгов у дознавателей? Неужели они все еретики и убийцы? Неужели среди них нет нормальных людей? От которых можно получить знания и пользу?
Капеллан тяжко вздохнул.
- Сложные вопросы ты задаешь, студиозус. Безусловно, крохи Истины на Прародине остались. Но они настолько ничтожны, что даже у Гроба Господня, Его заповеди не соблюдаются, повсюду ложь, обман и ненависть. И с каждым годом все хуже и хуже. Нормальные люди... как учит Святой Гилберт Базельский, все те, кто получил шанс на Спасение, попали сюда, на Лимбус. С Большой Волной, в тысяча триста девяносто шестом. А там... там даже простые обыватели, те, кто ходит в их Церковь, в своей душе - еретики. Они разучились понимать, что от Бога, а что - от Дьявола. Мы - живем по учению Христову и Апостолов, а они - нарушили Вторую Заповедь, сотворили себе идола, имя которому - Прогресс. Слишком велика между нами разница, в том числе и в прошедшем времени. Хм... об этом лучше побеседовать с комилитонами доминиканца. Они подробно объяснят. Но мой тебе совет - не забивай голову, пока не причислили к defensores haereticorum[84]
.
Компания, впечатленная краткой проповедью отца Пауля, задумчиво примолкла.
- Кхм, - прочистил горло патер. - Идите, хватит разговоров. И после заката не пейте пива, чтоб на страже не заснуть...
На самом деле, о Пришлых, отец Пауль мог рассказать многое, поскольку в баронстве ему приходилось с ними сталкиваться не раз и не два. У доминиканцев в Граубурге не хватало людей, так что многих экспатриантов ловили простые крестьяне. А в тех случаях, когда иномирцы оказывались вооружены и палили из своих громобоев в первого встречного, требуя вернуть их обратно... тогда на помощь мирным жителям выезжал капеллан. Иногда ловили по три - четыре пришельца в год.
Травля Пришлых началась около ста двадцати лет назад, когда на Лимбус накатила последняя, Третья Волна, приведшая едва ли не к катастрофическим последствиям. На Terra Prima в это время шел уже тысяча семьсот семьдесят пятый год... а на Terra Secunda - лишь тысяча пятьсот восемьдесят четвертый. Восточные отроги Рудных гор только - только освободили от слуг Азазеля, начали строить города, замки, крепости, вспахивать нивы... но тут появился рихтарж[84.1]
Антонин Нивлат, возглавлявший многотысячное крестьянское восстание. Моравия, Богемия и Силезия оказались охвачены огнем войны. Нивлат повесил епископа Брюннского и объявил себя маркграфом. Но его противник, гетман Биненберг, попавший на Лимбус в это же время вместе с полуторатысячным полком регулярной армии, с солдатами, вооруженными не только кремниевыми ружьями, но и пушками, против подобного решительно возражал. Кровопролитие продолжалось почти шесть месяцев и, закончилось, лишь, когда у обеих сторон вышел весь порох.
Законные сеньоры вновь взяли власть в свои руки, гетманские плутонги[84.2]
уничтожили, крестьян - кого сослали на каторгу, кого - повесили, кого (в том числе и Нивлата) - четвертовали... за мир пришлось заплатить высокую цену. Тогда и вышел секретный циркуляр, предписывающий задерживать каждого Пришлого, в независимости от сословия, возраста и рода занятий. И с каждым десятилетием экспатрианты выказывали все большую агрессию, все лучшее вооружение. А после того, как в Лифляндии Пришлый смог узурпировать корону и три года противостоял объединенной армии курфюрстов, Церковь приняла Манифест, согласно которому каждый прибывший с Terra Prima, возрастом старше восьми лет, отправлялся на дознание в Орден Святого Доминика. А дальше - или берилловые рудники, откуда невозможно сбежать, или - ауто-да-фе.
Не зря, ох, не зря, первая Папская Булла, изданная здесь, на Краю Ада, запретила не только порох, но изготовление и применение любого вещества, способного взрываться. К тому же серу в земле не находили, встречалась она только в горах Ледяных Баронств, соответственно стоила очень дорого, а ее получение находилось под контролем Церкви и Ордена Лулла. Зато сохранились и умножились рыцарские привилегии, жизнь человека, владеющего копьем и мечом, не обесценилась. А когда алхимики смогли получить черную бронзу...
Патер вздохнул. Он понимал Густава. Но... больную овцу следует уничтожить, иначе, она заразит все стадо. И пусть инквизиторов все боятся, плюясь вслед, зато чуме безбожия и прогресса на Лимбус проникнуть не удалось. Кроме Джабана, острова - государства на востоке, врага не только христианских стран, но и земель, где почитают Будду, и, даже, Аллаха. Будь он проклят, этот Джабан...