Пожалуй, проявив и экономическую, и социологическую дальновидность в том, что касается его дела, основатель и глава Foxconn Терри Гоу в 2011 году объявил о намерении в течение последующих трех лет закупить миллион роботов для помощи своим рабочим, штат которых насчитывает приблизительно миллион человек. Гоу не раз оказывался мишенью для критики из-за плохих условий труда на его заводах и ненадлежащего обращения с рабочими. Многие из них живут прямо в здании завода и работают до 12 часов в сутки шесть дней в неделю. Но что случится с миллионом работников Гоу, когда у них появится миллион ассистентов-роботов? Хотя роботы предназначены для того, чтобы трудиться бок о бок с людьми, они также позволят Гоу не нанимать новых работников, фактически остановив создание рабочих мест на его заводах.
Пока что роботам Гоу предстоит взять на себя рутинную работу, такую как покраска, сварка и базовая сборка. Каждый из этих роботов на сегодняшний день стоит по 25 тысяч долларов – примерно в три раза больше средней годовой зарплаты рабочего, хотя тайваньская фирма Delta планирует продавать подобное устройство за десять тысяч. К концу 2011 года в цехах Foxconn трудились десять тысяч роботов – по одному на 120 рабочих. К концу 2012 года число роботов возросло до 300 тысяч – по одному на каждых четырех рабочих. Гоу надеется, что первый полностью автоматизированный завод начнет работать в ближайшие пять-десять лет.
Зачем Foxconn вкладывает в робототехнику такой огромный капитал? Отчасти это, возможно, объясняется индивидуальным стилем управления Гоу. Вот как он выразился в статье, напечатанной в The New York Times в 2012 году: «Человеческие существа – это тоже животные, и управлять целым миллионом животных – та еще головная боль». Но Гоу также подвергается влиянию чисто рыночных сил. За последние десять лет ему удалось набрать такой огромный штат, поскольку рабочая сила в Китае была очень дешевой. Но в ходе общего экономического подъема страны заработная плата увеличилась – в сфере производства за прошедшее десятилетие в пять-девять раз, – что делает содержание большого числа рабочих все более дорогим удовольствием.
Если посмотреть на все это с экономической точки зрения, выбор между использованием человеческой рабочей силы и покупкой и эксплуатацией роботов предполагает компромисс. Человеческий труд требует очень мало капитальных затрат – то есть авансовых платежей за, например, здания, технику и оборудование, однако эксплуатационные затраты – ежедневные расходы, такие как зарплата и пособия, – будут высокими. Использование роботов предполагает диаметрально противоположную структуру бюджета: авансовые капитальные затраты будут высоки, но эксплуатационные расходы окажутся мизерными – роботам не положена зарплата. По мере того как капитальные затраты на роботов продолжают снижаться, эксплуатационные расходы на людей становятся сравнительно более высокими и, следовательно, менее привлекательными для работодателей.
Поскольку технологии непрерывно развиваются, роботы со временем уничтожат огромное количество рабочих мест. Впрочем, иные рабочие места они также создадут и будут сохранять, а помимо того, сгенерируют огромную прибыль, хотя, как мы уже видели не раз, эта прибыль распределится неравномерно. В целом роботы могут оказаться благом, освободив человека для более перспективных занятий, но только если люди разработают системы адаптации трудовых ресурсов, экономики и общества к этому неизбежному перевороту. Опасность, которой подвергнутся общества, не сумевшие подготовиться к переходу, совершенно очевидна.
Я предвижу формирование в 2020-х годах, как только роботы начнут массово появляться на рабочих местах, таких же трудовых движений протеста, которые выступали против соглашений о свободной торговле в 1990-е годы. Реалистичность, которой удастся добиться в их дизайне благодаря достижениям науки о материалах, только увеличит страх и злость. Мне уже доводилось наблюдать нечто подобное во время бурных протестов в моем новом родном городе Балтиморе весной 2015 года. Национальные и международные средства массовой информации подали ситуацию так, будто люди протестовали против расизма и жестокости полиции. Но мы, жители Балтимора, знали, что это еще не все. Хотя поводом послужила смерть двадцатипятилетнего афроамериканца в полицейском участке, сами протестующие неизменно обосновывали свои действия и лозунг «Жизни чернокожих имеют значение» (Black Lives Matter) не просто жестокостью полиции. Дело было в ощущении безнадежности, затапливавшем бедных чернокожих людей в обществе, которое развалилось вместе с промышленной и производственной базой Балтимора, да так и осталось никому не интересным. Глобализация и автоматизация фактически вытолкнули чернокожие семьи рабочего класса с их рабочих мест. Многие едва держатся на плаву, работая на низкооплачиваемых должностях в сфере услуг.