Но в один печальный день я неожиданно обнаружил, что причиной всех моих неудач и житейских неурядиц всегда был он. мой единственный, верный друг…
В сущности, меня преследовали только но его доносам. Конфликты же он улаживал только для вида. С работы меня снимали под его нажимом… Вдобавок ко всему этот подлец снюхался с моей женой. Теперь мне ясно, почему он советовал мне не быть ревнивым, почему с такой легкостью улаживал наши семейные конфликты.
Потрясенный этим открытием, я решил навсегда порвать с ним. Сразу. Безоговорочно.
Но потом подумал: Верно, он клеветал на меня, но делал это как друг. Без злого умысла. Не будь он мне другом, кто знает, какие грязные непочтенные средства пустил бы в ход.
Из-за него меня снимали с работы! Да, это установлено. Но ведь и это он делал как друг, а не как заклятый враг. Не будь он мне другом, кто знает, каким бы гонениям я подвергался…
Гулял с моей женой. Она сама мне в этом призналась. Но ведь делал он это как друг, а не по злобе. Не будь он мне другом, он бы унижал мое достоинство, издевался над моей личностью…
Так что если порву с ним, останусь без друга — верного, незаменимого. А разве можно прожить без друга? Нет, невозможно. Лучше плохой друг, чем никакого! А друг мой не так уж и плох. Конечно, он допустил непозволительные оплошности, но как друг, без злого умысла, несознательно. Враг бы не просчитался, а сознательно вредил бы мне до полного моего уничтожения.
Да!
Разве враг побежит улаживать дело, если у меня опять возникнут неприятности? Разве враг будет искать мне работу, если меня уволят? Разве враг будет мирить меня с женой, если нашему семейному счастью угрожает опасность?
И где гарантия, что найди я нового, единственного, незаменимого, верного друга, он не станет строчить на меня доносы и строить козни мне на работе и совращать жену, а затем улаживать конфликты, находить мне новую работу и мирить с женой?
И что все это он будет делать сознательно, как друг?
Так неужто стоит лишаться старого друга из-за его невольных оплошностей?
Решено: не буду порывать с ним. Это окончательно и бесповоротно.
Теперь я уже знаю, что мне есть с кем поделиться мыслями и последним куском хлеба. Теперь я не боюсь гонений, увольнений, семейных бурь.
Тогда почему же я начал свою исповедь словами: «Был у меня друг?..»
Радой Ралин. Недогадливый царь
Перевод Лидии Христовой
Как-то один царь решил водворить в своем царстве порядок и справедливость. Стал он советоваться с мудрецами да советниками, звездочетами да статистиками, но так ничего и не добился. Тогда он решил созвать своих подданных, почему они не занимаются спокойно своим делом, что их беспокоит?
— Как тут быть спокойными? — отвечали, словно сговорившись, хором и в одиночку, люди. — На каждого жителя царства написано как минимум семь-восемь доносов. После каждого доноса нас вызывают для объяснений. И все свое свободное время мы тратим на сбор доказательств и заверку сведений.
— И это все? — усмехнулся царь. — А я уж невесть что подумал. С этим мы покончим. Это нам под силу.
И он приказал вынести из государственных учреждений все доносы, вывезти за город и поджечь Царское слово — закон. Все, буквально все доносы, даже только что доставленные почтой, были преданы огню. Огонь поднялся выше пирамиды Хеопса. Ликующие люди пустились в пляс вокруг костра. Три дня и три ночи горели анонимные доносы. На четвертый день поднялся ветер и развеял пепел на все четыре стороны, и от страшных наветов не осталось и следа.
Но прошло некоторое время и народ опять стал проявлять беспокойство. Учреждения вновь наводнили доносы. Опять стали вызывать людей для дачи объяснений. Опять пришлось собирать доказательства своей невиновности.
Потому что благородный и справедливый царь был страшно непредусмотрителен.
Он не догадался уничтожить доносы вместе с доносчиками.
Росен Босев. Спокойствие
Перевод Лидии Христовой
Девяносто, семьдесят, пятьдесят… где-то с тридцати километров в час стрелка падает до ноля — подпрыгивают вверх чемоданы, вздрагивают пассажиры, и наступает тишина. Приходит внезапное ощущение природы. Той самой природы, которая безмолвно проносилась за окном вагона.
Сидящий напротив толстяк вскочил, высунулся в окно, потом обернулся к нам, выпрямился, и в купе ворвался свежий воздух с равнины, послышался шелест пшеничных колосьев, замелькали красными бабочками тысячи маков, рассыпанных по полю.