Торин сказал: «Настоящая вечеринка Благих».
И теперь я точно поняла, что он имел в виду.
***
Я проснулась на мягких, чистых простынях и глубоко вздохнула. Прохладный ветерок прошёлся по моей коже. Шалини сидела, ссутулившись в кресле с шёлковой обивкой, и её озарял солнечный свет.
Она посмотрела на меня, и её глаза загорелись. Она захлопнула книгу, которую держала в руках.
— Ты очнулась!
Я коснулась своей груди, и мой взгляд скользнул по книгам, расставленным вдоль стен маленькой комнаты. Меня вернули в комнату, где я спала прошлой ночью. Я глубоко вдохнула, с облегчением обнаружив, что боль почти прошла, затем слегка поморщилась, почувствовав синяки вокруг рёбер.
— Я думаю, мне лучше.
Шалини встала.
— Подожди секунду. Ты можешь поговорить с медицинским экспертом, — она подошла к двери и поманила кого-то рукой.
Мгновение спустя Торин вошёл в комнату, и его пронзительный взгляд остановился на мне.
Я с трудом сглотнула.
— Ты ещё не сказал мне, прошла ли я дальше…
— Едва-едва, — сказал он. — Два сломанных ребра и пробитое лёгкое. Оно почти отказало к тому времени, как ты пересекла финишную черту. Ты могла задохнуться или истечь кровью до смерти, — он приподнял бровь. — Последняя, кто прошёл дальше. Ты едва успела переступить черту вовремя, но ты сделала это.
Я сделала долгий, медленный вдох.
— О, слава богам.
Торин сел рядом со мной на кровать, и я почувствовала, как матрас прогнулся под его весом.
— Скажи мне, если что-нибудь болит, когда я к этому прикасаюсь.
О, боги. Вот и конец моей сдержанности.
— Ладно… — медленно произнесла я, не уверенная, что это не отправит меня в какую-нибудь нежелательную спираль похоти. Я начала привставать на локтях, но он поднял руку, давая мне знак лежать на месте.
Торин откинул простыни, и я посмотрела вниз на свою мокрую от пота рубашку. Он провёл кончиками пальцев по моим рёбрам с правой стороны. Между его бровями пролегла морщинка, когда он сосредоточился.
— Тебе больно? Ты не позволила мне закончить твоё исцеление по причинам, которые я, честно говоря, хотел бы узнать.
А я вот не хотела бы.
— Вот так больно, — сказала я, поморщившись, когда Торин коснулся моих рёбер ниже груди. Он пытался быть нежным, но я всё равно почувствовала укол боли. — Ты учишься на врача или что-то в этом роде?
— Здесь, в Стране Фейри, тот, у кого самая сильная магия, является лучшим врачом, а у меня самая могущественная магия из всех фейри в этом королевстве. Ты должна была почувствовать это.
— А как же женщины с отрубленными конечностями? — спросила я.
— Они не успели вовремя пересечь черту, так что они будут восстанавливаться в тех простолюдинских городах, из которых они родом.
Мои брови взлетели вверх. «Ледяной». Как только я получу свои деньги, я уберусь отсюда. Я всегда с подозрением относилась к другим фейри, но никогда прежде полностью не понимала, насколько они ужасны.
Торин сделал паузу, в его глазах вспыхнул лукавый огонёк.
— Если только нет какой-то причины, Ава, по которой ты боишься моей близости.
— Не говори глупостей. Мне просто не нужно, чтобы кто-то суетился вокруг меня, — это снова был мой чопорный и пристойный голос, которым я никогда раньше в жизни не пользовалась. Теперь я сделалась глубоко сдержанной викторианской гувернанткой.
Торин накрыл ладонью мой бок, и его магия скользнула в меня. Вспышка жара разгоралась у меня внутри, и я резко втянула воздух. Успокаивающее ощущение нахлынуло на меня, как будто тёплая вода стекала по моей коже, заставляя мышцы расслабиться. Затем его магия скользнула в меня, отчего тело ощущалось наполненным его сущностью, его первородной силой…
Это божественное ощущение, от которого мои конечности казались вялыми и податливыми, и, несмотря на то, что гувернантка викторианской эпохи говорила вслух, настоящая я не хотела, чтобы это заканчивалось.
— Теперь ты должна быть полностью исцелена, — Торин одарил меня полуулыбкой, затем вытянул из меня эту восхитительную магию. — Я впечатлён тем, что ты дотащилась до финишной черты.
Я кивнула, и в моём сознании всплыл мрачный образ — две женщины с оторванными ногами, кричащие в лужах собственной крови.
— Тогда это хороший день для нас обоих. Я всё ещё могу выиграть деньги, а у тебя есть потенциальная королева, без беспорядочной эмоциональной вовлечённости.
Выражение его лица было непроницаемым.
— Именно так, как и нужно королю.
— Сегодня всё было весьма жестоко, — сказала я. — Ты когда-нибудь рассматривал возможность запрета нанесения увечий и попыток убийства во время испытания?