Вдруг впереди раздался такой глухой и тяжкий вздох, который, казалось, никак не мог быть исторгнут из человеческого горла.
Вот тут Ия испугалась до такой степени, что едва не упала, на миг ощутив, как шевельнулись под шапочкой спутанные, грязные волосы.
Во мраке кто-то фыркнул: глухо, грозно, страшно.
"Зверь? - охнула девушка, заметив, как возле фургона знатной госпожи шевельнулась большая, тёмная масса. - Уже пришёл? Какой здоровенный! Неужели медведь?! Может, на живую не бросится? Что ему трупов мало?"
Но, присмотревшись, уже через минуту поняла, что это не хищник. Перед ней на дороге умирал утыканный стрелами конёк. Из-под туши животного натекла большая лужа крови, чётко выделявшаяся на фоне более светлой пыли.
"Бедный ты бедный, - с грустью подумала недоучившаяся акробатка, огибая бурое пятно. - Лошадке толстяка повезло, её увели, а тебя просто убили".
Неподалёку лежал один из воинов знатной госпожи. Судя по всему, он даже не успел извлечь из ножен клинок, как получил стрелу точно в шею.
Ия хотела обогнуть и этот лежащий прямо на пути труп, но рядом, почти касаясь сапог телохранителя, распростёрлось тело молоденькой служанки, из спины которой торчало потемневшее древко с ясно различимым, острым, как шило, наконечником.
Имевшая некоторое представление о стрельбе из лука, Платина не могла не впечатлиться мощности оружия. Чтобы даже с близкого расстояния пробить человека насквозь, стрелу необходимо выпустить из очень тугого лука.
Девушка остановилась, не желая переступать даже через вытянутую руку мертвеца. Оглянувшись, она заметила и знатную даму. Прислонившись к высокому колесу повозки, та сидела, подтянув колени к подбородку и не подавая признаков жизни.
Скорее из-за желания обогнуть перегородивший дорогу труп, чем из какого-то интереса, бывшая рабыня подошла к скорчившейся в позе эмбриона женщине и только тут разглядела, что низ её платья потемнел от крови.
Не смея коснуться тела, Ия наклонилась над ним, стараясь уловить хотя бы отзвук дыхания, но вместо этого расслышала шорох за тонкой стенкой фургона.
Кажется, там ещё остались живые.
Если бы девушка увидела жрицу мёртвой, то, скорее всего, просто прошла бы мимо, предоставив второй спутнице знатной госпожи выживать самостоятельно. Но лысая женщина вступилась за бедную рабыню, а цирковые добро не забывают.
Глянув в сторону заграждения, Ия обошла труп, невольно поморщившись от боли в ноге, но уже не опираясь на копьё.
Прижавшись к повозке, она легонько постучала костяшками пальцев по облезлым, гладко оструганным планкам.
Шорох повторился. Девушка услышала сдавленное дыхание и тихий голос, прошептавший:
- Дойджи пугал?
"Свои, - чуть не ляпнула путешественница между мирами. - Ну и что я ей ещё скажу? Она всё равно ничего не поймёт".
Отодвинув край занавески, девушка заглянула внутрь, выдохнув по-русски:
- Это я.
Из кромешной тьмы материализовалось знакомое бледное лицо с высоким лбом, плавно переходящим в бритый затылок.
Несмотря на то, что Ия стояла спиной к горевшим за оградой факелам, женщина, судя по всему, её узнала.
- Дайчем ей?!
Вместо ответа девушка протянула ей руку, тем самым настоятельно рекомендуя как можно скорее покинуть фургон
- Гидеманом, - отозвалась та, исчезая во мраке, где тут же послышалось еле различимое бормотание, шорох и сдавленный стон.
"Чего она там копается?" - раздражённо думала Платина, опасливо посмотрев в сторону заграждения, откуда доносился чей-то недовольный голос.
Покачнувшись, повозка скрипнула.
- Тихо! - испуганно зашипела Ия, начиная догадываться о причине, по которой жрица не спешит покидать фургон.
Как и предположила бывшая рабыня, женщина появилась вместе со второй спутницей знатной дамы.
Подруга или приближённая госпожи тяжело, с присвистом дышала. На груди белела повязка с ясно различимым тёмным пятном. Растрёпанные волосы падали на плечи длинными, неопрятными прядями, обрамляя бледное, словно дорогая бумага для принтера, лицо.
Сгибаясь, она сделала пару мелких, неуверенных шагов и крепко вцепилась в протянутую руку девушки.
Отодвинув закрывавший проход занавес, женщина на несколько секунд замерла в нерешительности. За её спиной недовольно заворчала жрица.
Чтобы слезть с повозки, раненой пришлось встать на четвереньки. Ия мысленно обругала себя за забывчивость. Складная лесенка висела совсем рядом. Правда, для того, чтобы её снять, пришлось бы потревожить труп знатной дамы.
Нашаривая обутой в матерчатую туфельку ногой колёсную спицу, женщина сорвалась, и бывшей рабыне пришлось, крепко обхватив её за талию, аккуратно опустить на землю.