Посередине фасада темнела старыми не крашенными досками низенькая дверь с небольшим, заклеенным порванной бумагой, окошечком. Перед ней на сложенном из камней приступке валялась одинокая, сплетённая из верёвок сандалия.
По сторонам жилого дома теснились явно хозяйственные постройки с такими же крышами из позеленевшей соломы или камыша, с коряво обмазанными глиной стенами, но стоявшими прямо на земле. Штукатурка кое-где отвалилась, обнажая кривую, каменную кладку.
Заметив распахнутые настежь створки, сплетённые из гибких прутьев, и уловив знакомый запах навоза, бывшая рабыня решила, что внутри держали какую-нибудь скотину. Ясно, что все домашние животные либо разбежались, либо подохли, а значит, ей там делать нечего.
Затем внимание привлекла небольшая постройка без окон, выделявшаяся крепкой, плотно сидевшей в косяке дверью с металлическими петлями и массивным деревянным засовом, снабжённым сверху какой-то штуковиной.
Сделав несколько шагов, девушка вдруг остановилась перед белевшими в грязи маленькими изогнутыми косточками.
Больше всего они походили на бараньи рёбрышки. Вот только путешественница между мирами ещё ни разу не видела здесь этих животных, да и отсутствие у аборигенов шерстяных вещей наводило на мысль, что либо овцы здесь вообще не водятся, либо их не разводят в данной конкретной местности.
Оглядевшись, недавняя невольница заметила то, что так боялась увидеть. У низенькой, сложенной из камней ограды лежал маленький, судя по размеру, детский череп без нижней челюсти.
К горлу Ии вновь подкатила, казалось бы, уже оставившая её в покое тошнота.
"А я ещё собиралась здесь ночевать, - невольно поёжилась бывшая рабыня, чувствуя, как по спине пробегает леденящий кожу холодок. - Да тут с ума сойдёшь от страха! Нет, отсюда надо уходить ещё засветло. А как же вещи кипятить? Вот принесу в избушку ещё какую-нибудь заразу... Вот же ж! Ладно, сначала осмотримся."
С трудом заставив себя не думать о том, сколько же народа здесь умерло, она подошла к привлёкшей её внимание двери.
При ближайшем рассмотрении засов оказался частично металлическим, а нашлёпка сверху - чем-то вроде заклинивавшей его шпильки. Чтобы извлечь её, пришлось немало повозиться и даже пустить в ход наконечник копья.
Как и следовало ожидать, за такой крепкой дверью с надёжным запором хозяева дома хранили продуктовые запасы.
У стены стоял знакомого вида ларь из оструганных и тщательно подогнанных досок. Приподняв крышку, девушка увидела, что он почти на две трети заполнен рисом. Поодаль грудились прикрытые плетёными крышками круглые корзины. Под ними хранились тёмно-коричневые зёрна, чем-то похожие на короткую, толстую фасоль.
Бывшая рабыня не имела понятия, что это такое и с чем его едят, поэтому, не проявив никакого интереса к находке, вернула крышку на место.
На протянутых под низкой крышей верёвках висели пучки резко пахнущей травы и какие-то бумажные кулёчки.
Ия поискала здесь соль, но при беглом осмотре ничего не обнаружила, а устраивать тщательный шмон не было времени.
"Вот когда кончатся продукты, сюда можно будет и ещё раз заглянуть, - подумала она, закрывая кладовую. - А сейчас я здесь не за этим".
Чайник и прочую посуду обычно держат на кухне, а её устраивают поближе к жилью. Рассудив подобным образом, недавняя невольница отправилась в обход центрального дома подворья.
Проходя мимо квадратного, затянутого промасленной, кое-где порванной бумагой окна, она расслышала какие-то подозрительные звуки: то ли шорох, то ли мелкое постукивание.
От пребывания в этом пропитанном смертью месте нервы девушки натянулись, словно гитарные струны, и ей не удалось удержаться от короткого, сдавленного визга, резанувшего по ушам в мёртвой тишине.
Чуть присев и сжав короткое копьё до боли в пальцах, она стала лихорадочно оглядываться по сторонам, но быстро сообразила, что так напугавший её шум доносится из дома.
По началу недавняя невольница предположила, что это шелестит на сквозняке порванная бумага, но, решив уяснить окончательно, подошла и заглянула в дырку.
В лицо пахнуло трупным смрадом. Затаив дыхание, Ия какое-то время разглядывала крошечную комнатку без какой-либо мебели, где прямо на расстеленных по полу циновках лежали два тела, по которым деловито ползали маленькие тёмно-серые зверьки с длинными хвостиками.
Этой картины в купе с соответствующим ароматом нервы бывшей рабыни уже не выдержали.
Живот свело дикой судорогой так, что она едва успела сорвать маску, прежде чем содержимое желудка выплеснулось на раскисшую под солнечными лучами землю.