За время своей службы губернатору приходилось читать самые разнообразные жалобы и доношения, а также самому их писать. Нельзя сказать, что сей опус выглядел совсем уж уникальным, но и обычной эту кляузу назвать было нельзя.
Сам Хосино Нобуро вполне одобрял великодушный жест господина Сабуро, намеревавшегося удочерить какую-то девушку, видимо, оставшуюся сиротой после прокатившейся по тем землям петсоры, и нисколько не сомневался, что столь благородный дворянин не примет в свою семью кого попало, тем более чужеземку из какого-то варварского племени.
Поразмыслив, хозяин кабинета рассудил, что столь нелепый донос не достоин того, чтобы присоединять его к прочим жалобам на начальника уезда Букасо, хранимым в потайном шкафу. Подобному бреду место только в корзине для мусора.
Безжалостно скомкав бумагу и отправив её по адресу, он взял из ящика очередной донос.
Хвала Вечному небу, в нём речь шла о махинациях на строительстве дамб. Хотя там не указаны конкретные суммы, зато имелись фамилии тех, кто хорошо поживился за государственный счёт. Вот только среди них имелись хорошие знакомые губернатора и даже родственники шурина его третьей наложницы. Ясно, что в таком виде жалобе давать ход нельзя. Поэтому пусть полежит в шкафу. Однако палате расследований всё же надлежит проверить состояние дамб. Скоро весна, начнётся паводок, пойдут дожди. Если их где-то ненароком размоет, и будут наводнения с жертвами, это может привлечь внимание министров, а то и самого Сына неба.
Высокопоставленный чиновник невольно поёжился и потянулся к ящику, но тут в дверь деликатно постучали.
- Войдите, - разрешил он, откидываясь на низенькую спинку кресла.
Хосино Набуро предполагал, кто мог решиться побеспокоить его в такое время, и готовился продемонстрировать посетителю всё своё неудовольствие.
В кабинет вошёл коренастый молодой человек в шёлковом халате с опущенным долу взглядом покрасневших глаз, с выражением глубокого и искреннего раскаяния на опухшем, но тщательно выбритом лице с тонким, явно когда-то перебитым носом и короткими, рыжими усами.
- Ваш недостойный младший брат прибыл по первому зову вашего превосходительства.
Однако ни смиренный вид, ни переполненный угрызениями совести голос уже не могли обмануть хозяина кабинета, слишком часто ему приходилось видеть и слышать нечто подобное. Рокеро каялся и просил прощение, но через какое-то время вновь попадал в историю, мало того что наносившую вред его и без того далеко небезупречной репутации, так ещё и бросавшей тень на всю семью.
- По первому зову? - с обманчивой любезностью переспросил старший брат.
- Именно так, ваше превосходительство, - по-прежнему глядя в безукоризненно чистый, покрытый лаком пол, подтвердил собеседник, делая несколько мягких, словно крадущаяся кошка, шагов.
Предупредительный секретарь тут же плотно прикрыл за ним дверь.
- Я отправил за тобой ещё час назад! - повысил голос губернатор, едва удержавшись от того, чтобы хлопнуть ладонью по столу. - А ты только пришёл!
- Простите, ваше превосходительство, но я не виноват, что ваш слуга так медленно ходит, - пожимая плечами, пробормотал молодой человек.
- Молчать! - лакированные доски всё же удостоились удара белой, холёной дланью с украшенными перстнями длинными пальцами. - Не смей дерзить старшим! Мне и без того надоели ваши пьянки, драки и развратные похождения! Своим поведением вы позорите память нашего отца и вызываете слёзы у матери. Никто из детей её мужа не огорчал нашу мать так, как вы!
- Простите ничтожного, ваше превосходительство! - посетитель рухнул на колени, уткнувшись лбом в пол. - Мне так жаль, что я доставляю столько неприятностей старой госпоже Набуро!
- Хорошо ещё, что наш отец и пятая госпожа наложница не дожили до такого позора, - выплеснув скопившееся раздражение, хозяин кабинета начал успокаиваться и говорил уже не так громко. - Иначе они бы просто умерли со стыда за такого непутёвого сына.
- Я достоин смерти, ваше превосходительство! - не поднимая головы, глухим от сдавленного рыдания голосом вскричал собеседник. - Прошу вас, накажите меня со всей строгостью. Моя несдержанность принесла вам и госпоже Набуро столько огорчений!
- Я устал от ваших бесконечных извинений, Рокеро-сей, - оборвал его Хосино Нобуро, выпрямляясь в кресле и глядя куда-то поверх коленопреклонённого младшего брата. - Наш отец особенно любил вас, как своё последнее дитя. Почитая его память, я помог вам сдать государственные экзамены на степень ейчей, устроил на хорошую должность и никогда не стеснял в деньгах. А чем вы ответили на такую заботу?