Западные обозреватели нередко описывают ситуацию в столь же апокалиптических выражениях, как и Солженицын. У. Лакер и Л. Лабедз в статье, озаглавленной "Вопрос жизни и смерти", пишут:
"Америка и другие демократии Запада стоят перед лицом наиболее жестокого кризиса в своей истории — тяжелой экономической депрессии в сочетании с быстрым уменьшением их влияния в международных делах и параличом и беспорядками на внутреннем фронте... Есть все основания утверждать, что нынешний кризис имеет совершенно беспрецедентный характер. Это кризис обществ, их норм и ценностей, кризис исчезновения тех общепринятых принципов, которые в прошлом придавали обществу единство. Поэтому сравнение с ранее случавшимися кризисами мало что дает, и надежда, что положение нормализуется с подъемом деловой активности к концу года - или в крайнем случае в будущем году,— мало обоснована".8
Преобладающее настроение на Западе эти авторы характеризуют как "пессимистический детерминизм". Пророчества обреченности производят наркотическое действие, парализуют политическую волю, представляя поражение Запада неминуемым. Во внешней политике европейских стран преобладает узкий национализм. Параллельно этому на внутреннем фронте проявляется растущее стремление различных групп населения преследовать свои узкогрупповые интересы, невзирая на трудности, которые это доставляет другим группам и стране в целом. Лидирует в этом отношении Великобритания. "По мере того как разрушается общественное взаимопонимание, анархия в Великобритании все возрастает, а остальные европейские страны следуют в том же направлении, отставая лишь ненамного. Вряд ли можно применить термин классовая борьба к той борьбе, которая сейчас происходит во многих европейских странах; классовая борьба неизбежна в обществе, разделенном на классы, это неизбежный спутник демократического процесса. Но нынешняя ситуация все в большей степени характеризуется новым явлением — некоторые профессиональные группы беззастенчиво добиваются увеличения заработной платы, игнорируя не только общее экономическое положение, но и интересы хуже оплачиваемых групп, которые не имеют возможности действовать подобным же образом. Солидарность рабочего класса уступает место закону джунглей, когда небольшие группы специалистов, техников или рабочих фактически парализуют целые отрасли промышленности, вопреки желанию большинства. Это возврат к практике средневековых гильдий в сочетании с идеологий (если это идеология) социального дарвинизма и принципа невмешательства. Но в то время, как в Средние века существовала власть — будь то папы или императора,— которая могла призвать к порядку, власть в демократических обществах Запада непрерывно слабеет, а в некоторых странах разрушилась совершенно. Современное общество, в отличие от джунглей, не может функционировать без некоторого минимума порядка. Поэтому альтернативой анархии является возникновение авторитарных режимов, если только разум, ответственность и понимание долгосрочных интересов не утвердят себя вовремя, чтобы предотвратить эффект бумеранга".9