Много целей — значит ни одной цели. Чувственное удовольствие — чудесная, незаменимая вещь. Но кибернетическое устройство, называемое человеком, устроено таким образом, что кроме чувственного удовольствия и разнообразных переживаний ему еще необходима некая Высшая Цель. Без этого человеческая кибернетика разлаживается, выходит из строя. Человек скучает. Болеет. Стареет раньше времени. Становится невротиком. Сходит с ума. Кончает самоубийством.
Популярный американский журнал констатирует:
"Несмотря на чрезвычайное разнообразие и богатство Америки, несмотря на ее любовь к зрелищам и лихорадочную погоню за развлечениями, Америке скучно. Массированное наступление на скуку, предпринятое в Соединенных Штатах, потерпело поражение, и скука стала болезнью нашего времени. Авторитетные люди затрудняются указать, сколько людей страдает от скуки, но их миллионы, и их число возрастает.
Молодые люди в особенности подвержены скуке. Доктор М. Роберт Уилсон, главный психиатр Констанс-Балтмен-Уил-сон-Центра в Фэрибо штат Миннесота, специализирующийся по проблемам молодежи, оценивает в 20% число юношей и девушек в Америке, которым скука и депрессия доставляет серьезные трудности. Эти трудности часто ведут к потере самоуважения, а в крайних случаях - к самоубийству. И в самом деле, число самоубийств среди молодежи в Америке резко возросло: с 1960 года частота самоубийств в возрасте от 15 до 25 лет удвоилась, и самоубийство сейчас вторая по распространенности причина смерти в этой возрастной категории.
По мнению некоторых экспертов, одно из самых ужасных массовых убийств в истории Америки последнего времени, совершенное "семьей" Чарльза Мэнсона, было совершенно от скуки". 27
Книга Тоффлера написана с позиций доктрины, которую можно назвать антирелигией. Она является перенесением либерально-демократической доктрины из сферы политики в сферу культуры. Символ веры антирелигии таков. Цели, которые ставит перед собой человек, — его личное дело, вторгаться в которое — неэтично. Это почти то же самое, что физическое принуждение. Установление обществом иерархии целей — недопустимо. Тем более недопустимо социально определенное понятие о Высшей Цели. Это почти то же самое, что диктатура бюрократии и Верховного Владыки.
Антирелигия возникает в либерально-демократическом обществе вследствие распада религии. Из средства достижения Высшей Цели, органически связанной с определенным представлением о бытии и о человеке, которое возникло в рамках христианской культуры, либеральная демократия превращается в самоцель. Политика наступает на культуру. Ведь какая-то форма согласия относительно целей необходима. Согласие об отсутствии Высшей Цели заменяет собой согласие о наличии Высшей Цели, которое имеет место в религиозном обществе. Но симметрия эта весьма относительна. Наличие Высшей Цели обеспечивает социальную интеграцию, ее отсутствие, возведенное в принцип, ведет к дезинтеграции общества.
"Акселерация, — читаем мы у Тоффлера, — производит все более быстрый кругооборот целей. Захваченные этой бурлящей, кишащей целями средой, мы испытываем чувство ошеломления, футурошок, мы движемся от кризиса к кризису, преследуя множество противоречащих друг другу и каждая самой себе целей.
Нигде это не проявляется с такой очевидностью, как в наших безуспешных попытках управлять городами. Жители Нью-Йорка за короткий промежуток времени пережили кошмарную цепь почти катастрофических событий: нехватку воды, забастовку работников метро, расовые беспорядки в школах, восстание студентов в Колумбийском университете, забастовку мусорщиков, нехватку жилой площади, топливную забастовку, нарушение телефонного обслуживания, забастовку учителей, отключение электричества — и это еще не все...
Нельзя сказать, что никто не занимается планированием. Напротив, в этом кипящем социальном котле технократические планы, субпланы и контрпланы льются рекой. Они требуют новых дорог, новых электростанций, новых школ. Они обещают улучшение положения с больницами, жильем, социальным обеспечением. Но планы отменяют, противоречат или подкрепляют один другой по закону случая. Редко бывает, чтобы они были логически связаны друг с другом, и никогда — с какой-либо общей картиной города будущего. Никакая мечта — утопическая или не утопическая — не заряжает нас энергией. И нет никаких рационально интегрированных целей, которые бы внесли порядок в этот хаос. На национальном и международном уровнях отсутствие связной, последовательной политики в равной степени очевидно и вдвойне опасно".28