В 1552 году Вальдивия навестил Сантьяго. Он не знал наверняка, что это будет его последний визит, но предчувствовал это, потому что его снова стали одолевать дурные сновидения. Как и раньше, ему снились жестокости и убийства, и он дрожа просыпался в объятиях Хуаны. Откуда я это знаю? Потому что он лечился от кошмаров, заваривая кору латуэ.
В этой стране всем все известно. Приехав в столицу, Вальдивия нашел город украшенным в честь своего приезда, процветающим и хорошо обустроенным, ведь Родриго де Кирога мудро управлял в его отсутствие.
Наша жизнь заметно улучшилась за эти пару лет. Дом Родриго на площади был обустроен под моим чутким руководством и превратился в особняк, достойный вице-губернатора. Так как энергии у меня было много, я приказала построить еще один дом на расстоянии нескольких кварталов с мыслью подарить его тебе, Исабель, когда ты выйдешь замуж. Кроме того, у нас были удобные дома в загородных имениях. Мне нравятся просторные дома, с высокими потолками и галереями, с садами, где растут фруктовые деревья, цветы и лекарственные растения. Третий двор у меня всегда для домашних животных — там они живут под присмотром, и нет опасности, что их украдут. Я стараюсь, чтобы у слуг были достойные комнаты, и злюсь, видя, что у других колонистов лошади живут в лучших условиях, чем люди. Я не забыла, что сама из простой семьи, поэтому я прекрасно нахожу общий язык со слугами, а они за это отвечают мне верностью. Они для меня как семья.
В те времена домашними делами заправляла Каталина, еще здоровая и крепкая, но и я не теряла бдительности, смотря, чтобы слуг никто не притеснял. Мне не хватало суток, чтобы переделать все дела. Я занималась несколькими коммерческими предприятиями, строительством и еще помогала Родриго в делах управления городом. Это помимо благотворительности, необходимость в которой никогда не исчезает. Очередь из бедных индейцев, которые ежедневно получали еду у нас, в несколько колец обвивала Оружейную площадь, а Каталина так сильно жаловалась на толкотню и грязь, что в конце концов я решила открыть столовую на другой улице.
На одном из кораблей из Панамы в Чили приехала донья Флор, сенегальская негритянка, потрясающая повариха, которая взяла на себя устройство этой столовой. Ты знаешь, о ком я говорю: это та самая женщина, с которой ты знакома. Она приехала в Чили босой, а теперь одевается в парчу и живет в доме, которому завидуют самые богатые дамы в Сантьяго. Ее стряпня оказалась так хороша, что господа стали жаловаться, что нищие едят лучше их. Тогда донье Флор пришло в голову, что можно зарабатывать на обеды для бедных, продавая изысканные кушанья обеспеченным людям, да еще и себе кое-что оставлять. Так она и разбогатела. Для нее это, конечно, хорошо, но моя проблема так и осталась нерешенной, потому что, как только ее карманы наполнились золотом, она позабыла о нищих и они снова стали приходить за едой к дверям моего дома. И по сей день продолжают идти.
Когда стало известно, что Вальдивия направляется в Сантьяго, Родриго обеспокоился. Он не знал, как действовать в такой ситуации, чтобы никого не обидеть, и метался, разрываясь между своей должностью и обязанностями, верностью другу и желанием защитить меня. Мы уже два года не видели моего бывшего возлюбленного, и его отсутствие было для нас как нельзя более кстати. С его приездом я переставала быть губернаторшей, и я в шутку спрашивала себя, решится ли Мария де Энсио занять это место. Представить ее в этой роли было трудно.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Родриго. Успокойся, с Педро не будет никаких проблем, — сказала я мужу.
— Может быть, тебе лучше уехать за город вместе с Исабель…
— Родриго, я не собираюсь убегать. Это и мой город тоже. Я не буду принимать участия в управлении, пока он тут, но ничего больше в моей жизни не изменится. Я уверена, коленки у меня при виде Педро подкашиваться не будут, — засмеялась я.
— Тебе неизбежно придется часто видеться с ним, Инес.
— Более того, Родриго, нам нужно будет устроить прием в его честь.
— Прием?
— Конечно, ты ведь второе лицо в Чили, так что нам полагается принять его. Мы пригласим его вместе с Марией де Энсио, и если захочет, то и со второй тоже. Как там зовут эту галисийку?
Родриго посмотрел на меня с тем выражением сомнения, какое часто появлялось у него на лице, когда я рассказывала о своих идеях, но я быстро поцеловала его в лоб и заверила, что от этого никакого скандала не будет. На самом деле я уже посадила несколько женщин шить скатерти, а донья Флор, нанятая по такому случаю, уже доставала нужные ингредиенты, особенно для любимых сладостей губернатора. Патоку и сахар к нам привозили на кораблях, и если эти продукты были дороги в Испании, то в Чили цены на них были просто непомерные. Но не все сладости можно делать с медом, поэтому пришлось смириться и заплатить, сколько просили. Я хотела удивить гостей блюдами, никогда не виданными в нашей столице. «Но лучше бы подумать, что надеть, да, сеньорай», — напомнила мне Каталина. Я тут же послала ее гладить только что привезенное из Испании элегантное платье из переливчатого шелка медного цвета, который выгодно подчеркивал оттенок моих волос… Мне не нужно признаваться тебе, Исабель, что я закрашивала проступающую седину хной, подобно мавританкам и цыганкам, ведь ты и так это знаешь. Надо сказать, что платье было мне немножко тесновато, потому что от спокойной жизни и любви Родриго у меня раздобрела не только душа, но и тело. Но в любом случае я была одета с куда большим вкусом, чем Мария де Энсио, которая одевалась как публичная женщина, или чем ее смекалистая служанка, которой тоже до меня было далеко. Не смейся, доченька. Я знаю, что подобное замечание кажется тебе дурным тоном с моей стороны, но это правда: это были совершенно заурядные бабы.