— Господа, что будем делать? — спросил Вальдивия у девятерых солдат, еще державшихся на ногах.
— А что же нам еще делать, как не сражаться и умирать? — ответил один из них.
— Тогда умрем с честью, сеньоры!
И десять самых стойких испанцев и оставшиеся в живых янаконы бросились навстречу врагу биться и умирать со шпагами наголо и с именем святого Иакова на устах.
Через несколько минут восемь солдат уже были выбиты из седел болеадорами и лассо, повалены на землю и растерзаны сотнями мапуче. Только Вальдивия, один священник да еще один верный янакона смогли прорвать окружение и бежать единственным возможным путем, остальные же были блокированы противником. В форте спрятался еще один янакона, который пережил пожар под грудой обломков и убежал два дня спустя, когда мапуче покинули это место.
Открывшаяся перед Вальдивией тропа была любезно предоставлена ему Лаутаро. Это был тупик: тропа вела через густой лес к болоту, где ноги лошадей стали вязнуть, на что и рассчитывал индеец. Отступить беглецы не могли, потому что за спиной у них был враг. В вечернем свете они увидели, как из зарослей кустарника появляются сотни мапуче, а сами они безвозвратно тонут в вонючей жиже, от которой идет серный смрад ада. Мапуче не позволили болоту поглотить испанцев, они вытащили их оттуда, потому что приготовили своим врагами совсем иную смерть.
Поняв, что все пропало, Вальдивия попытался выторговать у мапуче свободу, обещая им, что он покинет города, основанные на юге, что испанцы уйдут из Араукании навсегда и одарят их овцами и другим добром. Янаконе пришлось переводить это, но прежде, чем он закончил говорить, мапуче бросились на него и убили. Они научились не верить обещаниям уинок. Священнику, который сделал крест из двух веточек и хотел соборовать янакону, как до этого он соборовал губернатора, топором размозжили череп.
Затем началось истязание Педро де Вальдивии, самого ненавистного врага, воплощавшего в себе все несправедливости и жестокости, причиненные народу мапуче. Они помнили о тысячах убитых, о сожженных мужчинах, поруганных женщинах, разрубленных на куски детях, о сотнях рук, выброшенных в реку, об отрубленных ногах и носах, о кнутах, цепях и собаках.
Мапуче заставили пленника присутствовать при казни янакон, выживших в Тукапеле, и поругании тел павших там испанцев. Затем его нагого потащили за волосы в деревню, где ожидал Лаутаро. По пути острые камни и ветки резали ему кожу, и, когда его бросили к ногам ньидольтоки, он был весь покрыт грязью и кровью и представлял собой жалкое зрелище. Лаутаро приказал дать ему воды, чтобы он пришел в себя, а затем привязать к столбу. Насмехаясь над бывшим губернатором, вождь в знак своей победы надвое переломил шпагу из толедской стали, верную спутницу Вальдивии, и воткнул ее куски в землю у ног пленника. Придя в себя настолько, чтобы открыть глаза и осознать, где находится, Вальдивия обнаружил перед собой своего бывшего слугу.
— Фелипе! — закричал он, обнадеженный тем, что видит знакомого человека, с которым к тому же можно говорить по-испански.
Лаутаро вперил в него взгляд, полный бесконечного презрения.
— Ты не узнаешь меня, Фелипе? Это я, твой тайта, — настаивал пленник.
Лаутаро плюнул ему в лицо. Он ждал этого момента целых двадцать два года.
Радостные мапуче по приказу ньидольтоки стали подходить к Педро де Вальдивии с заточенными ракушками в руках и отрезать от него куски кожи. Затем они разожгли костер и теми же ракушками стали срезать мускулы с его рук и ног. Эти куски мяса они жарили и ели у него на глазах. Это страшное действо длилось три ночи и два дня, а матушка Смерть все не приходила на помощь несчастному. Наконец на рассвете третьего дня Лаутаро, увидев, что Вальдивия умирает, влил ему в рот расплавленное золото, чтобы он насытился этим металлом, который так ему нравился и который приносил столько страданий индейцам на приисках.
Ох, как больно! Как больно! Эти воспоминания для меня — все равно что удар копьем в самую середину груди. Который теперь час, дочка? Почему так потемнело вокруг? Верно, время пошло вспять и сейчас снова рассвет. Думаю, этот рассвет будет вечным…
Останков Педро де Вальдивии так и не нашли. Говорят, что мапуче съели его тело, сделали флейты из его костей, а его череп токи до сих пор используют как чашу для мудая. Ты спрашиваешь меня, Исабель, почему я верю этой ужасной версии событий, услышанной от служанки Сесилии, а не другой, более гуманной — что Вальдивия был казнен ударом дубины по голове, как описал его смерть поэт, ведь у индейцев юга это обычный способ казни.