Инфаркт и Инсульта уходили по лесной дорожке прочь от брошенной машины.
— А я помню, где у хозяйки устроен схрон, — сообщила Рита. — Только там на платьях монограмма — тридцать три года. Перешивать придется.
— А у меня — координаты в бумажнике, на тот случай, если хозяин забудет, где находится его тайник. Какая там монограмма — представления не имею. Но думаю, что не пятьдесят.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, а Устин вдруг подумал, что Рита на удивление красива. Смертельная болезнь больше не искажает ее лицо, а что до синяков под глазами, то женщины, случается, специально рисуют себе это украшение.
— А правда, что мы теперь не бессмертные?
— Не знаю. Но я очень не хочу такого бессмертия. Хозяин в той жизни специально изучал биологию, и я помню, как меня поразило, что среди многоклеточных гаплоидными являются только трутни. Кому охота быть трутнем?
— Боже, о какой ерунде мы говорим! — вслух удивилась Рита.
Они снова рассмеялись, глядя друг другу в глаза, и слились в бесконечном поцелуе