— Потому что, это Малфой, — твердо сказал Рон.
— С ним самим, что-то не так. У него были сильные галлюцинации, наверняка кто-то постарался.
— Что, у Малфоя были галлюцинации, а ты даже не сказала? — негодовал рыжий.
— Да, просто я была занята слегка другим. И, вообще, это вы ведь у нас фанаты Малфоя, вот и следите за ним, раз он вам так интересен, — никто не знал, чем ответить на это, возникла неловкая пауза, вскоре гриффиндорка отставила тарелку и вышла из зала.
Малфой сидел за своим столом. И из подтяжка наблюдал за Золотым трио, но его интересовала только грязнокровка.
Это было необычно для него. Друзья не должны были заметить его наблюдений, Поттер и другие тоже, никто не должен.
Если Драко и смотрел на них, то делал это прямо, испепеляюще и до тошного безразлично. Это был адский коктейль, он обожал этот собственный взгляд, отрабатывал его для таких, как они.
Малфой видел, что Поттер, Уизли и Грейнджер, что-то обсуждают, причем последняя часто переходила на повышенные тона. Они явно что-то бурно обсуждали, девушка рьяно жестикулировала. И радовало только одно, никто из них не бросил на него своих якобы «незаметных» взглядов. Троица всегда это делала, когда говорила о нем. Малфой знал это.
Но когда ее лицо исказилось страшной, холодной гримасой, Драко ужаснулся.
Он часто видел такое лицо в зеркале, но ее лицо было ужасней, эта маска пробыла на ней лишь пару секунд, и заметил ее, наверное, только Малфой.
Но лицо Грейнджер всегда было до одури жизнерадостным и оптимистичным, что всегда раздражало Драко. У него жизнь рушиться, а она сохраняет радость и счастье. Почему ей это дается так легко, а он даже не уверен, что проснется завтра?
И такой контраст ее лиц пугал, ужасал до одури. Ему и дело не было до нее, но вот мысль, что, если даже Грейнджер потеряла всю жизнерадостность, то что делать Драко? Парню, который всю жизнь тонул в черной бездне, всегда, вечно.
Что делать ему?
Комментарий к 4 глава
No comments
========== 5 глава ==========
Гермиона вышла из зала с тяжелым сердцем. Она понимала, что поступает скверно, но в какой-то момент появилась потребность в причинении людям боли. Конечно, не хотелось, чтобы этими людьми оказались ее друзья, но они сами были виноваты и постоянно крутились около нее.
Гриффиндорка четко понимала, что это не она, это - “инфекция”. Так Грейнджер решила называть поселенца в себе. Девушка чувствовала, как кто-то путает ее мысли, решает за нее что делать, любит причинять боль, паразитирует в ее теле.
Хотелось плакать, рыдать навзрыд, но даже сил на это не было, кто-то сдерживал слезы, кто-то, но не она.
- Инфекция, значит ? Ну хочешь называй меня так, - раздался голос прямо в голове Грейнджер.
- Что ты? Кто ты?
- спросила Гермиона.
-Я - инфекция, ты так меня назвала, забыла? - раздалось совсем рядом с гриффиндоркой.
- Но что ты делаешь?- одними губами сказала Гермиона.
Она стояла посреди пустого коридора совсем одна. И что-то говорила сама себе, это выглядело жутко, Грейнджер еще активно размахивала руками, слегка поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.
Малфой, который решил выйти из зала пораньше, чтобы беспрепятственно попасть в Выручай-комнату, сильно торопился и даже не сразу заметил девушку, потому что смотрел под ноги. А когда заметил, даже остановился, это было неожиданно.
Но Гермиона не услышала его шагов и продолжала говорить с инфекцией, не сдерживаясь.
Малфой хмыкнул и решил, что слегка разрядиться с помощью этой грязнокровки было бы неплохо.
Он натянул на лицо маску для таких людей, как она. И статно, но достаточно бесшумно подходил к гриффиндорке.
Когда до маглорожденной остался метр, Малфой неожиданно громко и едко сказал:
- Что, Грейнджер, уже сошла с ума? - Гермиона обернулась, и ужас в ее глазах выдавал ее с головой. Осознание того, что Малфой все слышал или хотя бы просто видел, как она якобы разговаривает сама с собой, убивало. Его взгляд добивал, хотелось выть от беспомощности и собственной никчемности.
Драко упивался ее реакцией, это было лучшее, что он делал с ней. Но он спешил уходить, поэтому добить ее было необходимо.
- Знаешь почему люди начинают говорить сами с собой? - мягко, приторно - сладко, и от того еще противней, сказал Малфой.
Грейджер застыла на месте и не могла вымолвить хотя бы слово, думала когда же все это кончится.
- Потому что у таких, как тебя, грязнокровок, нет друзей, - жестко выплюнул он ей в лицо и медленно уходил. Чувствуя спиной все ее эмоции, он улыбался как ребенок, который только что съел сладкую вату.
Глупо и наивно.
Оцепеневшая, словно застывшая Гермиона вдруг ожила и почувствовала весь гнев, всю злость, как и раньше.
- Да пошел ты, - ее безразличному, но настолько ненавистному тону мог бы позавидовать сам Малфой. Он не оборачивался, сделал вид, что не услышал, ему стало плевать на нее.
Стало тоскливо.
Вдруг ноги у Гермионы подкосились, навалилась грусть, а слезы сами собой полились из глаз. Ей столько времени не давали проплакаться, а сейчас такую возможность упускать было нельзя. Гриффиндорка отползла к стене и завыла, не беспокоясь ни о чем.
Драко же, услышав ее всхлипы и плачь, обернулся.
Это было идеально: подойти сейчас и сказать что угодно. Она уже плачет, а еще будет знать, что он видел ее слабость, что Драко будет использовать это.
Но он не воспользовался, может потом Малфой ей это припомнит, но не сейчас.
Драко понял, что он сам хочет плакать, рыдать, выть, скулить, как волк.
Но он не может, уже давно не мог.
Это противоречило всему.
Ведь он мужчина, он Малфой, эмоции не для них.
А эта сука может так спокойно плакать, не заботясь ни о чем.
А ведь плач дарил такую легкость, спокойствие, эйфорию хоть не надолго.
И Драко не может насладится даже этой малостью.
- Все хватит, пора валить, - тихо сказал парень, понимая, что вот - вот может заплакать, глядя на грязнокровку. Он поспешно удалился.
Комментарий к 5 глава
Пишите свои комментарии
========== 6 глава ==========
Гермиона полулежала на полу, она уже успокоилась после плача, поднялась, чтобы никто выходящий из зала ее не видел. Девушка отправилась в ближайший туалет, чтобы привести себя в порядок.
Безразличие.
Ей стало все равно, опустошенная после рыданий, она делала все на автомате.
Ее глаза потеряли свой блеск как жизнерадостный, так и гневный или раздраженный. Они остекленели.
Навалилась дикая усталость, хотелось лечь и лежать, а лучше спать. Но, как всегда, желаемое не давали сделать обстоятельства.
Поэтому Гермиона плелась по одиноким коридорам. В ее голове не было ни одной мысли.
— Инфекция, — усмехнулась Грейнджер.
— Что соскучилась за мной? — сказал мужской голос в голове.
— Нет, скорей бы от тебя избавиться, кстати, не знаешь как?
— Нет, от меня тебе не избавиться, — смеялся уже другой голос.
— Но как ты появился? Это какое-то проклятие? — безразлично спросила Грейнджер.
— Как сказать?
— А никак, — рассмеялся он, собственной шутке. Гермиона даже не улыбнулась, хотя шутка была, прямо сказать, на уровне батиных.
— Зачем ты меня мучаешь? Я уже сама не своя.
— Это не я виноват, а ты сама.
— Что сама засадила тебя в свою голову? — с долей сарказма сказала Гермиона.
— Я не буду отвечать на этот вопрос. Но могу подкинуть пищу для размышлений, — говорил красивый женский голос.
То, что инфекция говорила разными голосами, слегка раздражало.
— Так что? — безразлично сказала девушка, слыша отдаленный гул студентов.