А вот трое бодрых мужичков средних лет, шустрых, прожаренных солнцем и провяленных речными ветрами, одинаково лысоватых, едва-едва выпивших и чутко отслеживающих настроение улыбчивого Мигеля, что через слово поминал могучую силу молодого вождя, сразу показали кто тут на самом деле правит племенем. Старший советник и трое его тихих, но деловитых и настолько специфичных мужичков, что Хорхе сразу с ними снюхался и они тихо забубнили о чем-то, начав сразу улыбаться, затем посмеиваться и часто стукаться стопками. И я заметил, что алкоголя в их стопках едва-едва на донышке. Хитрые торговцы, дипломаты, воротилы и шустрилы… таких ни один конец света не исправит и не изведет.
Явно, что именно им, эти бодрым хитрецам, Мигель приказал выбить с нас как можно больше, а отдать как можно меньше. Но Хорхе, закаленный долгими годами организации все жизни Небесной Башни, где этот смышленый, но нерешительный гоблин оказался на вторых ролях, не сдавался. Это стало ясно минут через пять, когда улыбки сидящих напротив стали тусклее и напряженнее. Ухмыльнувшись, я отвернулся и поверх низеньких перил уставился на совсем близкий берег. Мы расположились на циновках и одеялах, сверху нас прикрывал тростниковый навес, под левым локтем у меня была жесткая подушка, а в правой литровый старый стеклянный бокал. В него отлично вместились пара капель водки Россогор, таблетка здешней торгматовской зеленой соленой шизы и три целиком выжатых странных красноватых и невероятно кислых плода. Натурпродукт – его притащили сборщики с последней вылазки. Вон на краю пирса сгорбился рыдающий гоблин, что недавно узнал о страшной и нелепой смерти своей молодой подруги. Сочувствую ему – ведь и отомстить некому по сути. Ему придется либо пережечь эти эмоции внутри себя, обращая заодно в серый пепел и многое другое ценное. Либо же набухаться, а затем сорваться на невиновных…
А я?
А мне посрать. Хотя мне это знакомо…
Когда ко мне поднесли и усадили рядышком живой обрубок, я лениво глянул на него и снова отвернулся, чуть ли не с неохотой спросил:
– Ты на самом деле видел дракона, червь по имени Соррос?
– Ты… ты убьешь его? – с надеждой спросил безногий калека, опирающийся на единственную руку – правую. Да и та была нехило так пожевана, бугристая кожа плотно облепила провалы и бугры на изуродованной конечности.
– Ты попутал, червь – поморщился я – Ты решил, что я буду мстить за тебя? Мне просто нужен источник информации. Я спросил Мигеля – и вот мне доставили тебя…
– Не ради меня мстить! А… ради всех, кто погиб! Ради всех невинных! – прохрипел молодой совсем парень, хотя по его дряблому мешкообразному телу трудно судить. Заросшее жидкой бородой и прикрытое нечесанными патлами лицо мало о чем говорит. Хотя глаза молодые – несмотря на все пережитое. Как сказал Мигель – за ними не уследили.
Мигель вообще много чего рассказал, начав с сетования о молодости. Все подростки мол одинаковы. У всех реактивный движок в жопе, а там, где должны быть мозги, гуляют волны по морю молодой дикой спермы, что мгновенно сжирает любые ростки пущенные инстинктом самосохранения. Не уследишь за таким реактивным дебилом – и он куда-нибудь вляпается, что-нибудь натворит. За этим вот не уследили. И за его другом. И за их подругами…
Четверка подростков-одногодков, считай все новое тогдашнее поколение племени, воспользовавшись знанием не слишком сложного календарного распорядка плавучей крепости, сумели втихаря не только неплохо по их меркам подготовиться, но и выявить самых ленивых и пьющих дозорных. Все это позволило им, двум считай пацанам, младшему было тринадцать, второму пятнадцать и двум того же возраста девчонкам, погрузиться тихой ночкой в одну из лодок. Плавать, грести веслами, толкаться шестами они все умели чуть ли не с пеленок – жизнь на реке обязывает. Уже через пятнадцать минут они были на берегу, успев туда незадолго до восхода. Время тоже было выбрано не случайно – что разглядишь ночью в джунглях? Ничего. Опять же все они знали о ночных хищниках и предпочитали не рисковать. Хотя это туповато, нет? Переживать о пантере в то время, когда идешь заглянуть в жопу живому дракону…