Но пока все выглядит так, как есть. Пятеро оборванных свободных охотников, что сделали временную передышку рядом со старой и регулярно вычищаемой дорогой.
– Я мирный, – подтвердил я. – Такой мирный, что аж блевать хочется. Нарисовать ромашку на песке?
– Че?
– Вода, говорю, есть?
– Ах да! Конечно! Просто твои эти, сеньор…
– Мои «эти»?
– Мышцы, шрамы… глаза… – Пабло очень осторожно подбирал слова. – У мирных людей таких не бывает.
– Глаз не бывает?
– Ты понимаешь, о чем… Послушай… не подумай, что я выспрашиваю у тебя ради хитрости какой-нибудь. Я не такой! Мой племянник Тьяго тоже не такой. Да и остальные нормальные парни – Алан, Дима и Чан. Я ведь почему спрашиваю: вдруг рядом есть кто-то еще, но боится выйти или держит нас на прицеле…
– Я один, – коротко ответил я, принимая большой кожаный бурдюк от чернокожего, названного Димой.
– Один… – повторил Пабло. – Скажи… ты ведь не собираешься нас всех убить?
– Не собираюсь. – ответил я и, прищурившись, глянул на лидера охотников. – Но кто сказал, что я не лгу?
– Мы стараемся верить людям, – широко улыбнулся Пабло. – Ведь все люди добрые!
Я поперхнулся вливаемой в глотку водой и с огромным трудом добил последний глоток. Столь же невероятным усилием воли заставил себя промолчать и продолжил вливать в себя чужую воду. Таким, как этот уже немолодой охотник, бесполезно что-то доказывать. Можешь на его глазах убить его же племянника… так он просто уйдет в запой на пару дней, а затем вернется к убеждению, что все люди полны душевного добра и пердят исключительно фиалками. С другой стороны, его убеждения более чем практичны, и если кто попрет с ножом – его просто пристрелят, но затем похоронят и выпьют над могилкой придурка пару стопок самогона, не забыв сказать несколько слов о добром сердце отморозка.
Короче говоря – эту железобетонную стену не проломить никакими доводами. А я и не собирался. Я просто продолжал собирать информацию из любого источника. И лучше всего это делать не расспросами, а вот так вот – приглядываясь, прислушиваясь к чужим разговорам, ловя обрывки фраз и наблюдая за поведением при той или иной ситуации. Напившись, я налил чуток воды в пригоршню и умылся. Содрать хотя бы с хари остатки солевой корки – уже неплохо.
– Позволь заняться твоими ранами?
Мягкий, даже слишком мягкий голос принадлежал чернокожему амбалу, что осторожно подошел и присел неподалеку, показывая открытый деревянный ящичек с десятком разномастных бутылочек и склянок. Еще там имелся ворох серых бинтов и какие-то инструменты.
Я молча кивнул и вытянул зараженную червями руку, отметив, что на нее он и смотрел, безошибочно определив самую проблемную область. Обменяв бурдюк на деревянную потемневшую тарелку, впитавшую в себя остатки сотен трапез, я занялся кукурузной кашей, сдобренной каким-то маслом, и не останавливался, пока не съел все подчистую.
– Еще есть? – поинтересовался я, облизывая деревянную ложку.
– Найдется, сеньор. Сейчас подадим.
– А мясо?
Охотники заулыбались:
– О! – Пабло часто закивал. – Конечно! Гисо де серпенто будешь? Но для голодного желудка оно тяжеловато…
– Буду, – кивнул я.
На этот раз тарелка была глубже и больше. Этакое корытце, полное кусочков мяса, корешков, порубленных листьев и желтоватых корнеплодов. Все это пахло сильно и пряно, ясно и четко заявляя о своем диком происхождении. Каждый ингредиент был собран здесь, в дикой сельве, а не выращен где-нибудь на ферме. Прекратив изучать блюдо, я принялся за еду, в то время как чернокожий Дима с помощью тонкой деревянной палочки, предварительно тщательно смоченной в чашке с каким-то алкоголем, доставал из моей раны извивающихся жирных червей, бросая их в костер. Глядя, как одна из гнид, судорожно дергается на горячем булыжнике рядом с огнем, не понимая, что ее жопа – или харя – уже приварилась к камню, я задал главный вопрос:
– Где я? – чуть подумав, добавил еще пару вполне себе обычных для выползшего из океана бродяги: – Как далеко ближайшее поселение? Кто тут главный?
– Главный у нас? – удивленно моргнул паренек и указал на своего родственника. – Пабло говорит – мы делаем.
Досадливо поморщившись, лысеющий глянул на племенника и со вздохом покачал головой. Тот понял, что сказал что-то не то и виноват поник.
– Ближе всего к нам поселение Муро Фуэрте – мы все оттуда родом. Ты не назвал своего имени.